мизантропии, все чаще повторяющихся в последние месяцы, ему казалось, что по выходе из тюрьмы он вернется в другую страну, в глухое средневековье, к сажанию на кол и клеймению лбов. И теперь посреди собственной гостиной, оклеенной шелковыми обоями, обставленной не выходящей из моды антикварной мебелью, сжимая в руке прохладный стакан с дорогим напитком, он чувствовал себя гостем в чужом доме. Настолько очевидным был разлад между ним сегодняшним и вчерашним – чужим, посторонним человеком, удивляющим странностью поступков и циничной наивностью взглядов.
В эту минуту рядом с ним оказался Юра Кошелюк, белобрысый фавн с белесыми наглыми глазами, с острым кадыком и выпирающей, агрессивной сексуальностью в каждом движении. Когда-то, в прошлой жизни, они познакомились довольно близко. Георгию нравилось, как тот разыгрывал «пацана» с промышленных окраин, владельца подержанной иномарки с непременной бейсбольной битой в багажнике. Но Юра как-то слишком быстро озаботился получением ссуды на открытие своего бизнеса, и, хотя сумма была не слишком значительной, денежная просьба тогда так расхолодила, что Георгий утратил к нему всякий интерес. Повзрослевший, лощеный, в сутенерских кожаных штанах, тот вдруг зачем-то снова обнаружился среди сатиров и нимф.
– Присматриваю за своей женой, – пояснил он, не дожидаясь вопроса, и указал на девушку с волосами цвета чернослива и раскосыми глазами бурятской шаманки. – Работает у Дорошевского.
Георгий невольно отметил, что фигура у него по-прежнему отличная – ни капли жира, только мускулы, облегающие по-кошачьи гибкий костяк.
Эрнест подошел и отвлек его. Сказал что-то ободряющее, снова крепко пожал руку, поблескивая очками. Максим попрощался и уехал.
Дальнейшие события развивались спонтанно и стремительно. Георгий все время с кем-то чокался и пил за свое возвращение, и ему снова было странно и хорошо. Затем он как-то внезапно обнаружил себя сидящим в кухне на диване в обнимку с Казимиром; Эрнест разливал по рюмкам водку, а Марков, очень трезвый с виду, говорил:
– Дела семейные ты знаешь… У Эрика еще один пацан родился, почти четыре кило. Моя старшая замуж выскочила, тоже ждем прибавления. Марьяна в Москве, в Управлении госимуществом, пошла по административной линии, но кусок бизнеса за ней. А Максим твой – молодец, правильный парень. Вырос крепкий хозяйственник. Никто не ожидал, что потянет, а он, видишь, взялся и пошел.
– Можно сказать, полетел, – добавил Казимир.
– И ты, Измайлов, знай, что всегда можешь на него положиться, как на самого себя, а на тебя положиться можно, потому что ты мужик. У тебя же все впереди! Плевать на потери, как будто мы не заработаем! Главное – здоровье. Все же при тебе – и красавец, и герой, и сидел…
– Понюхал жизни, – улыбнулся Эрик.
Георгий согласно кивнул.
– Это да. Нанюхался до тошноты.
– Ничего,
