будет праздник, когда я повешусь в подвале на латексной веревке. Засунешь мне в желудок побольше льда и можешь пользоваться еще двое суток!
– Возьми себя в руки, пожалуйста. Если бы я знал, что на тебя так подействует одно упоминание Измайлова…
Игорь внезапно почувствовал желание его ударить, впервые за все это время. Перед глазами даже мелькнула сцена, словно увиденная в кино, – слева в челюсть, круглая голова на тонкой шее запрокидывается, очки слетают и скользят по полу. Сдерживая дыхание, он медленно проговорил:
– Измайлов тут ни при чем. Просто я не могу так больше… Я ненавижу тебя. И боюсь. Я очень устал!
Чувствуя подступающие слезы, Игорь выскочил из ванной. Как был босиком, в одних пижамных брюках, сбежал по ступенькам в холл, перемахнул через перила на террасу. Тело принимало решения быстрее, чем рассудок, поэтому, только добежав по садовой дорожке до ворот, он сообразил, что сейчас ночь, что он пьян и не может идти босиком по шоссе; и даже если пойдет, его уже через несколько минут догонят и вернут.
Затем он почувствовал резкую боль в колене и заметил, что где-то поранил руку. Слизывая кровь, сел на землю, спрятался в тень декоративной карликовой пальмы. Его плечи сотрясала дрожь.
Спустя несколько минут на дорожке появился Майкл. Негромко окликнул, повернул сначала в сторону зарослей ежевики, но тут же уверенно направился к воротам.
– Напрасно я разрешил тебе пить… Вот, прими, это успокоительное. И встань, пожалуйста, нельзя сидеть на холодных камнях.
Не поднимаясь, Игорь взял у него стакан, запил таблетку. Майкл стоял и ждал. Где-то в кустах, совсем рядом, поскрипывала крыльями цикада, шуршала трава. Игорь подумал, что, куда бы ни сбежал с этого острова, он не перестанет слышать отдаленный, едва различимый ропот моря.
Таблетка подействовала, на смену возбуждению пришла апатия.
– Ты ребенок и, как всякий ребенок, бываешь очень жесток, – укорил его Майкл. – Но что же нам делать? Ты за что-то ненавидишь меня, ждешь моей смерти, а я не могу без тебя жить… Я немолод, очень болен, некрасив, у меня множество недостатков. Но ни один человек в мире не будет заботиться о тебе так, как я…
В его словах звучала искренняя боль, и сейчас Игорю казалось, что ему приснился тот телефонный разговор и Майкл не имеет отношения к заказным смертям, а нефтяник, расстрелянный из проезжающей машины, получил то, что заслуживал.
– Извини, я просто сорвался, – проговорил он, и в самом деле испытывая раскаяние.
– Конечно, я готов простить тебе все, что угодно. Я ничего не могу требовать. Все, чего я хочу, – немного тепла и доброго отношения. Немного терпения с твоей стороны. – Майкл подал ему руку. – Ну пойдем, ты простудишься. Что это, кровь?
– Может, наконец заразишь меня своим вирусом и отправишь умирать в госпиталь для бедных.
Майкл нервно поморщился.
– Сегодня от твоих шуток меня бросает в дрожь.
Они
