самопринуждения) в сочетании с нулевой волей к авторствованию и полной интеллектуальной девственностью – таков идеальный аттрактор меняющегося менталитета Америки. Раз уж речь зашла об экранизированной мифологии, то противоположным по отношению к «Форресту Гампу» полюсом может служить фильм Павла Лунгина «Такси-блюз». Главный герой этого фильма саксофонист Селиверстов является средоточием родовых черт российской интеллигенции, если угодно, ходячей иллюстрацией ее ментальности. Перед нами – полный моральный монстр, человек с непоправимо искалеченной нравственностью. Но зато когда этот музыкант (он мог бы быть художником, поэтом, вообще автором) берет в руки саксофон, он «с Богом разговаривает». В системе ценностей русской интеллигенции (если рассматривать в категории «для себя», а не «для другого») нет ничего важнее признанности в качестве автора. Любая степень морального уродства извинительна, если дано и подтверждено главное – «талант», он же «дар», он же, в сущности, и «смысл жизни».
В той или иной форме мы имеем здесь дело с установкой европейского субъекта вообще. Вовлеченность в соискание признанности не позволяет остановиться на промежуточном этапе, на формуле «быть не хуже других». Погоня за этой планкой и подтвержденный успех такой погони снимают часть напряженности, но никогда не приносят субъекту счастья, если нет еще признанности в качестве «разговаривающего с Богом». И именно американская (англо-саксонская) цивилизация дальше всего отстоит от подобной одержимости, при том что дивиргенция ценностей непрерывно нарастает по оси времени. Похоже, что индивиды различных цивилизаций разговаривают с Богом на разных языках и о разных предметах.
Навскидку Форрест Гамп может показаться более привлекательным персонажем, чем саксофонист Селиверстов. Но не следует спешить в оценке, в особенности если речь идет об идеальных типах, аттракторах продолжающегося социогенеза. Достаточно представить мир, в котором Форрест Гамп утрачивает свою эксклюзивность и становится массовым персонажем, – контуры такого мира уже существуют в виде ПСК. Во «вселенной Селиверстовых», которая основана на системе метафизических координат Декарта, каждый полноценный субъект озабочен двумя вещами: Я-экспансией (стремлением транслировать свое присутствие как основание бытия других субъектов) и сохранением уникальности своей индивидуальной монограммы бытия-в-мире, т. е. пресечением всех встречных экспансий (влияний). Противонаправленность устремлений опосредуется работой негативности, поддерживающей непрерывное внутреннее беспокойство становящегося духа[30]. Как бы там ни было, но эпоха рессентимента давно уже выработала приспособительные механизмы для утилизации маниакального авторствования и противодействия его наиболее разрушительным последствиям. Трудно предугадать, что произойдет, когда стационарные условия бытия субъектов изменятся – например, когда «типичный Форрест Гамп» сравняется по численности
