Послушай, капитан, ведь это духи. В полном смысле этого слова. Мы даже тел их мертвых подобрать не можем, потому что они тут же исчезают. Растворяются в воздухе, прямо на глазах. То же и с пленными – тут же исчезают, только начнешь их вязать.
– Как же их убивать? Это-то вообще возможно?
– Хороший вопрос. Поначалу, к слову, ничего не получалось. Ну, вот совсем. Они вообще странные, чужаки, необычные, облик, личина их все время меняются. Текучие, как ртуть, постоянно перетекают с места на место, и из формы в форму. Поначалу просто оторопь брала, как увидишь эти метаморфозы. А их наоборот ничто не брало, и они перли себе напролом, и перли. Правда, далеко почему-то не заходили, словно дальше что-то их не пускало. Но плацдарм вокруг портала удерживали. У них же там портал, ты в курсе? Проход в их преисподнюю. Брешь в пространстве. Мы стояли напротив, и палили в белый свет, как в копеечку. Для острастки больше. Работали по ним минометами, но толку от них маловато. Ходили в штыковую да ввязывались в рукопашные, потому что правильно заточенной стали они да, не выносят. Как выяснилось. Но ведь и мы к стали чувствительны, а у них клинки тоже острые, поэтому потери и у нас случались существенные. А потом появилось вот это. Знаешь. что такое?
– Ружье, какое-то, полагаю.
– Не просто ружье, а специальное. Уверен, ты такого никогда не видел. Да и не мог нигде, оно пока только на этом фронте применяется. Плазменная пушка, ПП-100. Стреляет плазмоидами. Это как бы наш пилум, дротик, то есть. Не знаю, кто это придумал, но получилось здорово. Здесь вроде обычные боеприпасы, видишь? А как стрельнешь, вылетает не пуля, а клубок огня, типа шаровой молнии. Да что типа, шаровая молния и есть. Ш-ш-ш-ш-ш! Красиво летит, точно ракета из ракетницы. Духи очень не любят. Когда в него эта штука попадает, он воспламеняется изнутри, а потом взрывается. Бах! – и нет никого. Калибр, видишь какой? 4-й, или 26 мм. Ну, как у ракетницы и есть, собственно. Из нее, кстати, духов тоже неплохо припекает. Есть еще 38 мм базуки, по одной на взвод. Но эти стационарные, потому что не натаскаешься, такие тяжелые. Тут что важно? Чтобы была живая механика и никакой электроники. На электронику от духов какая-то зараза наползает, полевая, что-то вроде вируса компьютерного, или грибка электромагнитного. Системы зажигания в двигателях отказывают сразу, едва нарвешься, поэтому машины глохнут. Аппаратура, радио, телефон, часы даже электронные – все перестает работать. Вот у тебя какие?
– Штурманские, хронометр, механика.
– Вот, это здорово, будешь у нас, значит, за временем следить. Потому что, говорю, эта зараза всю электронику убивает. Чуть только к позициям приближаешься – все, вот оно. Выползает, и говорит: здрасьте! Все, что подхватило заразу, можно выбрасывать, восстановлению уже не подлежит. Да и нужно выбрасывать, потому что становится заразным. Это еще не точно, но предположение такое есть. Поэтому мы, выдвигаясь на передовую, оставляем в тылу, в лагере всю электронику. Как прежде разведчики награды и документы оставляли. Идем в броне и с личным оружием – гладиусы, ПП-100, и все остальное.
