устроив череду костров, один даже незадолго до смерти.
Кроме того, в спальне обнаружился сундук орехового дерева, запертый на замок и многократно опечатанный. Его отомкнули в присутствии нотариусов, составлявших инвентарную опись. Оказалось, что внутри, в мешочках и маленьких майоликовых и медных кувшинчиках таятся примерно 8289 золотых дукатов и scudi[6], а также серебряные монеты[7].
Микеланджело однажды заметил: «Какие бы богатства я ни скопил, я всегда жил в бедности». Говоря так, он явно не шутил – ни по одному, ни по другому поводу. Судя по инвентарной описи, он вел поистине спартанский образ жизни, в то время как золото и серебро в его сундуке равнялись целому состоянию. В спальне его хранилась сумма лишь несколькими сотнями дукатов меньше той, что Элеонора Толедская, супруга Козимо Медичи, герцога Тосканского, за пятнадцать лет до указанных событий заплатила за одно из самых величественных и роскошных зданий во Флоренции, палаццо Питти.[8]
Золото в «сейфе» Микеланджело составляло лишь часть, значительно меньше половины, всех его «финансовых активов», которые он по большей части вкладывал в недвижимость. Он был не только самым знаменитым художником и скульптором в истории, но, вероятно, и самым богатым. В этом заключалось одно из противоречий, свойственных его натуре, словно состоявшей из одних лишь противоречий: богач, живший в скудости, скряга, по временам проявлявший невероятную, ошеломляющую щедрость, замкнутый, загадочный человек, который провел около семидесяти пяти лет в средоточии власти.
Череп. Деталь фрески «Страшный суд» в Сикстинской капелле в Ватикане. 1536–1541
Ко времени его смерти сопровождающий имя Микеланджело хвалебный эпитет «божественный», которого прежде уже удостаивались другие выдающиеся деятели культуры, например поэт Данте, стал восприниматься почти буквально. По крайней мере, некоторые современники почитали Микеланджело как святого нового типа. Перед ним испытывали благоговение столь же сильное, сколь и перед знаменитыми мистиками и мучениками. В результате на долю Микеланджело выпали двое похорон и два погребения в двух различных местах.
Первые состоялись в Риме, в церкви Санти Апостоли неподалеку от дома в Мачелло деи Корви, где, по словам живописца и зачинателя искусствоведческой науки Джорджо Вазари, Микеланджело был погребен «после торжественного отпевания при стечении всех художников и всех его друзей и представителей флорентинской знати»[9]. Папа Пий IV выразил желание когда-нибудь воздвигнуть памятник Микеланджело в его же собственном творении, соборе Святого Петра, в ту пору еще стоявшем в лесах и не покрытом куполом.
Подобное положение вещей не мог стерпеть герцог Козимо Медичи, правитель Флоренции, который на протяжении долгих лет тщетно пытался залучить престарелого художника назад в его родной город. Он
Микеланджело жил в мире, где существовало ошеломляющее множество различных валют и где флорентийские банкиры разбогатели, играя на разнице в их обменном курсе. От одного их перечисления кружится голова. Если процитировать Хэтфилда, специалиста по финансам Микеланджело, то среди них были «флорины, дукаты и
Ibid. P. xxi–xxiv.
Следует отметить, что палаццо Питти было существенно расширено после покупки, но в середине XVI века оно уже представляло собой одно из наиболее грандиозных зданий во Флоренции.
Вазари Джорджо. Жизнеописание Микеланджело Буонарроти. С. 474.
