принимал близко к сердцу горести своих соотечественников, некогда преуспевавших, но затем разорившихся. Однажды, наставляя племянника Лионардо по поводу выбора невесты, он сказал: «Следует искать не богатое приданое, а добрый характер, здоровье и благородное происхождение»[32]. В другой раз он спросил у Лионардо, не знает ли тот «о крайней нужде в каком-либо благородном доме»[33], и если да, то он пожертвует нуждающимся денег ради спасения своей души.
И в следующем поколении Буонарроти не разбогатели. Дядя Микеланджело Франческо продолжил семейную традицию и стал менялой, однако дело его было совсем невелико, и особого успеха он не добился. С другой стороны, отец Микеланджело Лодовико по большей части не получал никаких доходов. Единственная работа, возможность которой он для себя рассматривал, ограничивалась почетными должностями в городском управлении, на каковые обыкновенно назначались флорентийцы из хороших семей[34]. Вот только кандидатуры тех флорентийских граждан, кто не уплатил вовремя налоги, автоматически отсеивались[35][36].
К сожалению, в долгах перед правительством в 1482–1506 году Лодовико пребывал почти постоянно. То есть с тех пор, как Микеланджело исполнилось семь, и до его тридцать первого дня рождения отец его не смог занять, одного за другим, чиновничьих постов в Валь-д’Эльзе, Вольтерре, Ангиари и, дважды, в Кортоне. Все это время семейство проживало доходы с маленьких участков земли во Флоренции и фермы в окрестностях города и, возможно, заработки его старшего брата Франческо. Есть свидетельства, что, пока Микеланджело рос, Лодовико страдал от хронического безденежья. Судя по документам, в 1477–1480 годах он даже закладывал домашнюю утварь и вещи своей жены Франчески[37]. Очевидно, Лодовико не мог уплатить налоги и в результате терял еще больше денег. То был порочный круг: чтобы получать больший доход, ему нужно было изначально иметь больше денег.
С детства преследовавший Микеланджело страх разорения и нищеты вкупе с глубоко укоренившейся верой в то, что Буонарроти на самом деле куда знатнее, чем можно сделать вывод по их нынешним стесненным обстоятельствам, отчасти объясняет эксцентричность Микеланджело. В преклонные годы он проявлял сильную, почти невротическую жажду денег, сочетавшуюся со столь же сильным нежеланием их тратить. Как не преминули подметить его враги, он действительно обладал классическими чертами скряги. От своих заказчиков Микеланджело требовал денег с упорством, едва ли не напоминающим вымогательство, и, опять-таки с точки зрения недоброжелателей, его настойчивость иногда граничила с мошенничеством. Жил он при этом куда скромнее, чем его современники, равные ему талантом: Леонардо, Рафаэль или Тициан, и его бережливость, в свою очередь, становилась объектом критики.
Первые сведения о карьере Микеланджело – коротенькую заметку, оставленную лекарем и литератором Паоло Джовио (Павлом Иовием Новокомским; 1483–1552)
Микеланджело Буонарроти. CCXCIX / Пер. с ит. Н. Е. Булаховой // Микеланджело Буонарроти. Указ. соч. С. 349.
Микеланджело Буонарроти. CCLXXXIII / Пер. с ит. А. Г. Габричевского // Там же. С. 333.
О финансовом и политическом положении семейства Буонарроти в дни юности Микеланджело см.: Hatfield. P. 204–210.
Оказавшихся в подобном положении граждан величали «спеккьо» («specchio», «зеркало»), по названию книги, куда неплательщики налогов вносились по кварталам и по округам.
Об особенностях существования должников-спеккьо см.: Napier. Vol. III. P. 132.
Ristori Renzo. Introduzione. Cart. In. I. P. xix.
