внезапноподкатится ком.
И вздох долетит:
– Ты опять не о том.
Сегодня, не плачь,
разразилась беда —
не встретиться нам
на земле никогда…
Вода дождевая
плеснёт по камням…
Зачем она им —
неподвижным коням?
Памяти Александра
А. Ч.
Когда земля твой прах покрыла
от суматохи в стороне,
великим таинством могила
тебя приблизила ко мне.
И сквозь удар внезапной вести
молитва о тебе взошла.
И нет помех побыть нам вместе
и всё простить, не помня зла.
Среди июльской знойной сини,
в которой ты навеки стих,
мне важно знать: с тобой мы в сыне
неразделимы ни на миг.
И в мире неземных восходов,
где нет болезней, лет и зим,
теперь душа твоя свободна
дарить себя и нам двоим.
Нежность
О любви грустить не внове —
той, что не добыть…
Мне ли, дравшейся до крови,
нежною не быть?
Как же нежность я скрывала!
Прятала в суму!
Вот она и запоздала
к другу моему.
Ни к руке не прикоснуться…
Ни поцеловать…
Друг лежит, где ветры вьются:
что им не гулять!..
Ива
Не забава —
отрада тайная
зачарованного ручья.
Чья-то жалоба
изначальная,
но неведомо только —
чья.
В силуэте —
тоска нездешняя,
как несметная
боль Дали.
Бессловесная,
безутешная
ива – плакальщица земли.
«…Как долгожданное письмо…»
…Как долгожданное письмо
миндальный цвет,
как радость
в застарелом неустройстве…
Есть у природы
правильное свойство —
вслед за закатом
зажигать рассвет
и солнце отражать
в ознобе снежных луж,
как миг любви – в заснеженности душ.
Час затишья
Цветёт, почти звенит укромный колокольчик.
Смотрю в него, схожу на дно его глубин.
Ночь движется, но я не покидаю ночи,
где белая луна за росписью рябин.
И, может, не к добру у мира на ладони
ценить спокойный час затишья, не огня,
и быт не замечать, и пребывать в бездонном
согласии со всем, что явственней меня.
Но пестует листву дремотная аллея,
но трели берегут до срока соловьи.
И в гнёздышке цветка я всё ещё лелею
надежду на рассвет в святилище Любви…
Утрата обретенья
Молитва о любви
Под покровом лачуг и церквей,
на изрытых и гладких дорогах,
среди торга,
