увидела невысокого мужчину. Его строгий, темный камзол не очень-то сочетался с обстановкой этого дома. Однако в уверенных движениях, с которыми мужчина вошел, в его жестах чувствовалось, что именно он является хозяином все этого великолепия.
– Добрый вечер, мадам. Хотя если быть точным, то скорее доброе утро. Присаживайтесь. Вы, наверное, устали. Сейчас принесут вино и фрукты.
– Но возможно вы захотите перекусить что-то более существенное? – вежливо спросил незнакомец.
– Нет, нет спасибо, не стоит беспокоиться, – робко пролепетала Лилианна и села на самый краешек кушетки.
Ее руки тряслись и она поспешила спрятать их в складках темного платья. Снова наступила неловкая пауза. Мужчина с интересом рассматривал спутницу, она же так и не посмела поднять глаза выше его начищенных до блеска сапог. Тишину прервал приход слуги, с подносом заставленным фруктами, закусками и фужерами. Пустовавший целый день желудок громко заурчал. Лилианна покраснела и потупилась. Мужчина лишь улыбнулся. Он кивком приказал слуге поставить поднос рядом с ее кушеткой.
– Я не успел сегодня поужинать и жутко проголодался. Надеюсь, вы простите меня, если нашу беседу мы начнем с небольшого десерта, – спросил мужчина, беря с подноса несколько маленьких облитых глазурью пирожных.
Лилианна благодарно кивнула. Она чудесно понимала, что его мнимый голод лишь повод выйти из этой неловкой ситуации и разрядить обстановку. Теперь и она сама без стеснения сможет немного поесть. Девушка сразу схватила горсть винограда и отправила несколько спелых ягод в рот. За ними последовали малюсенькие пирожки с капустой и пирожное. Лилианна так проголодалась, что на четкое соблюдение этикета просто не было сил. Насытившись, она промокнула губы салфеткой. Хотелось пить, но к неизвестному вину девушка притронуться побоялась.
– Кто вы и для чего вы меня пригласили. Я арестована? – наконец спросила Лилианна, почувствовав, что немного смелости она все-таки наела.
– Ну что вы! Вы даже не задержаны. Мне просто хотелось с вами поговорить, но ваш цербер, дон Айседор, слишком уж яростно оберегал ваш покой.
– Я просто гостила в его доме.
– Конечно. И прогулки по городу в круг ваших развлечений не входили.
– Мне было незачем…
– Жена арестанта сидит дома, не высовывая носа на улицу!? Редкая выдержка. Жены же других заключенных часами досаждали властям своими требованиями и претензиями, – от его издевки Лилианна потупилась.
– Дон Айседор все делал сам.
– Да, и делал с размахом. Вся знать встала на поддержку инвалида.
– По-вашему это плохо!? Вам чуждо милосердие? – с вызовом спросила девушка.
– Ну, что вы. Оно мне не чуждо. Ведь помиловали же вашего мужа. Но в политической борьбе за ширмой милосердия зачастую скрывается что-то совсем
