сил, и наступающие сумерки вошли в тело ознобом и странными судорожными приступами ломоты. Человек лежал на лесной дороге, свернувшись клубком, и жалобно постанывал, когда боль становилась невыносимой.
Он услышал приближение людей задолго до того, как смог увидеть неясно надвигающиеся силуэты. Скрип и дребезжание колес, подпрыгивающих на неровной дороге, ворвались в уши и смешались со скрипом его собственного тела.
Повозка остановилась. Люди молча подошли. Женщина опустилась рядом с ним на колени и осторожно ощупала руку.
– Что с вами? Вы меня слышите? Что случилось?
Человек замычал, слыша теперь только боль своего тела.
– Пьяный, что ли? – неуверенно спросил мужчина и чиркнул спичкой, освещая лежащего.
Легкая рука женщины замерла и резко отдернулась.
– Нет, он не пьяный. – Женщина поднялась с колен, нерешительно отряхнула юбку. – Он – наркоман.
Мужчина тоже выпрямился, горестно охнул, сплюнул и подошел к повозке.
– Но, пошел!
Он причмокнул губами, и все вокруг наполнилось скрипом. Лежащий на земле человек сжал голову руками.
– Пойдем, Ирина, – тихо и просительно сказал мужчина.
Женщина двинулась за повозкой, но, пройдя несколько шагов, обернулась. Человек, скорчившийся на дороге, принял волну ее боли, и снова мир прошлого пришел на помощь.
– По-мо-ги… – произнес он с усилием.
Он опять очутился в мягком сене. Боль внутри приглушенно раскачивалась в такт скрипу колес и ослабевала. Он заткнул руками уши и глубоко вдохнул теплый пряный запах. Он не чувствовал опасности…
…Грубая рука схватила за волосы и сбросила его на землю. Человек поднялся, попытался бежать, но ноги отказывались подчиняться. Рыжебородый надвигался, раскачивались вилы, жаля его в грудь. Руки не защищали больше человека, они бессильно висели, как сломанные ветки. Человек плакал, кого-то звал и говорил, говорил, говорил…
И уже другая рука, мягкая, но настойчивая, выдернула его с той поляны. Он очнулся, чувствуя знакомую неподвижность рук и ног и тяжесть в груди. Сначала показалось, что он снова у серых людей, но, различив в полумраке комнаты лицо, он вспомнил и успокоился, поверив ответной боли, которая неумело пряталась в глазах женщины.
– Вот, выпейте это.
Она подала ему чашку, пахнувшую лесом, и поддержала голову, пока он пил.
– Откуда вы? Что с вами случилось?
Он молча смотрел ей в глаза. Он мог бы сказать, что он не из серого дома, до серого дома у него была другая жизнь, другой мир, но он еще не вспомнил его и боялся вспоминать, потому что совершил в том мире что-то страшное.
– Вы можете меня не бояться. Я – врач, и обязана вам помочь.
Голос женщины прозвучал сухо и бесстрастно, но человек из леса не поверил голосу. Он поверил ее глазам и опустил свои. Он перевел взгляд на забинтованную грудь и увидел ремни, опутавшие кровать.
