«Белоголовка», «Ты-умрешь»…
Потом была стая курильщиков у входа, были приветствия, отзывающиеся в голове надрывами все той же бумаги. И я знала, что ученик, приклеивший к двери табличку, точно здесь, иначе нет никакого смысла: просто испортить мне настроение – это слишком по-взрослому. Ученику еще нужно насладиться полученным результатом, даже если он знает, что не увидит результата.
Но кое в чем он не ошибся: табличка меня задела.
Обида вертлявым комком засела в горле, как начинающийся кашель. Будто мало мне головной боли. Я шла к входу, и ученики затихали. «Это просто твой взгляд, – пришло в голову мне. – Перестань так пристально на них смотреть». Я перестала и пошла подниматься по ступенькам.
Слишком быстро.
Уже у самых дверей в кармане ожил мобильный телефон.
– Соня.
– Да, директор.
– Зайди.
В коридорах было людно. Лицеисты висели на подоконниках, жмурясь и улыбаясь. Солнечный осенний пейзаж за окнами, волглая тень самого учебного корпуса – и лес, лес и горы до самого горизонта. Психологи утверждают, что это очень полезный пейзаж. Он умиротворяет, мотивирует и настраивает на действие. Солнечным днем – одним из последних таких дней этого года – вид за окном настраивает только на побег с занятий.
– Доброе утро, учитель Витглиц!
– Мисс Витглиц! Здравствуйте!
Они кричали так искренне – ни у кого из них сегодня не было моего урока.
Я кивала и шла в административное крыло. Радость, свет, погожий день – это раздражало. У двери приемной директора Куарэ я позволила себе вдох чуть глубже, чем обычно, а пальцами стиснула в кармане капсулу с таблетками.
Бумага в голове рвалась и рвалась.
Ручка: повернуть, потянуть.
– Доброе утро, меня вызвал директор.
Ая уже сидела на месте, и ее окружало облако духов. Наверное, такова ее личная зона комфорта – пугающе объемная с утра.
– Да, Витглиц-сан, проходите.
«Она со мной не поздоровалась», – отметила я и открыла дверь в кабинет.
– Доброе утро, директор.
– Садись.
Я села у двери. В кабинете были закрыты все жалюзи, приспущены шторы. Директор Куарэ еще не включал свет – или уже погасил его.
– Как ты уже знаешь, мой сын подписал все документы и теперь работает с нами.
Он потянул со стола очки и надел их – затемненные очки в затемненном кабинете.
– Да, директор.
– Он сейчас временно под наблюдением врачей. Мы начинаем готовить его как проводника.
– Зачем?
Я прикрыла глаза и с силой сжала капсулу. Что я делаю?
Директор молчал, видимо, тоже понимая, что что-то не так. Что-то совсем не так, и если Куарэ только удивлен, то я…
– Твоя ELA уже месяц балансирует между второй и третьей стадией.
Куарэ
