а если что пойдёт не так, как им было задумано, то он всегда может прибегнуть к шантажу, заявив, что вынесет в публичную сферу то, чем мы тут занимаемся. «Они, бл**и, хотят заметить человеческие отношения между людьми, бездушной комфортабельностью отношений с роботом, – вот так эта падла, будет настаивать говорить, если ему не окажут вспоможение в финансах», – вспыхнувший праведным гневом на Никанора, за такую его подлость и коварство разумения, Артемон захотел немедленно и притом грубым способом, прямо кулаком по зубам Никанору, предотвратить возможность ему так действовать. И только то, что Никанор находился отдалённо от него и пока что ничего такого не предпринимал, оставило Артемона оставаться на месте. Но он обещал себе не сводить своего взгляда с Никанора и с этого момента быть крайне бдительным и анализировать каждый его шаг.
– Теперь и спать не буду, чтобы не пропустить ничего мимо себя. – Решительно процедил сквозь зубы Артемон, идя на такой для себя жертвенный шаг. А если знать то, как дорог для каждого сотрудника вот таких специальных служб сон, то можно себе представить, насколько большую злость затаил на Никанора Артемон. Вот, наверное, почему, Никанору в последнее время всё не спалось и он вечно ворочался на диване, пытаясь уснуть – Артемон, чьи глаза слипались от желания уснуть, – но он раз дал себе слово не спать, нагружая своё сердце переизбытком кофеина из кофе, то не будет смыкать своих глаз, – крепясь и ненавидя всех и вся вокруг, а особенно Никанора, причину его недосыпа, не сводил своего нервного взгляда с него и тем самым, на ментальном уровне, не давал ему уснуть. Что несколько успокаивало и радовало Артемона, наблюдающего за тем, как Никанор мучается, вертясь на диване.
Правда, сам Никанор, причину своей бессоннице видел совсем в другом. И это был точно не Артемон, о существовании которого он не имел никакого представления и понятия, хотя догадывался о том, что за ним кто-то ведёт круглосуточное наблюдение. А вот по чьей, негативного характера милости, Никанор не мог заснуть, то это как не трудно было догадаться, была Матильда. Что до невероятности странно и только в одном случае разумно объяснимо – от характера их взаимоотношений всё-таки зависит будущее этого проекта и значит, самого Никанора. И оттого Никанор, действительно привыкший к комфортному существованию и возлежанию на диване, так, до не до сна переживал за своё будущее.
И вполне возможно, что когда Никанор так безуспешно для своего сна ворочался в постели, то ему в голову могли прийти такие опасные мысли насчёт Матильды, о которых додумался и Артемон, наблюдая за ним. А как только Никанору в голову пришла такая дерзкая мысль, то обо сне ему уже точно можно было забыть. Теперь он был вовлечён в обдумывание этой, на первых порах ошеломившей его, до чего же дерзкой мысли, а сейчас, спустя столько бессонных ночей, уже ставшей для него не столь фантастической и не осуществимой. И единственное, что для Никанора в этом, надуманном им плане бегства с Матильдой, никак не решалось,
