сложил свитер и вынес из комнаты. Наутро баба Таня обнаружила его аккуратно упакованным и оставленным без единой записки в кладовой школы, откуда она обычно забирала ведро и тряпки.
Мешок в клетку
Серж когда-то любил цирк и был ему предан. Жанна так и познакомилась с ним – после одного из выступлений не уходила домой, околачивалась вокруг Тбилисского цирка в поисках «черного хода», как она его называла. Серж вышел из парадных дверей: красавец с густыми кудрями и стеснительной улыбкой.
– Я просто должна их потрогать! – С этого Жанна и начала знакомство, даже не представившись, нетерпеливо встав ступенькой ниже. И не успел Серж опомниться, как она уже перебирала его блестящие локоны волнообразными движениями пальцев.
Жанну он полюбил сразу – наивно и честно. А она еще долго после этого им просто восхищалась, не более. Это гораздо позже Жанна призналась самой себе, что любит Сержа: любовь пришла на смену обожествлению Сержа, примешанная к чувству вины по отношению к нему, к чувству обиды. Чем проще становился Серж, тем сильнее она его любила: с него неприглядно слезала божественная кожа, а из-под нее стал проглядывать нескладный, не всегда везучий, вполне обычный человек. И хотя он оставался таким же красивым, в глазах его гас сверхчеловеческий блеск. Теперь его можно было любить. Без всяких обожаний.
После травмы Серж больше не мог выступать, но всегда приходил поддержать друзей-акробатов. Да что там, он едва мог усидеть на месте при виде махового сальто. Это было время, когда еще никто не проснулся, но все уже рухнуло, и людям казалось, что вот завтра снова откроются заводы, на прилавки вернется хлеб в должных количествах. Что это все понарошку, маленький сбой. И Серж был по привычке исполнен нескончаемой любви и какой-то неоправданной признательности в глазах.
– Почему ты не доверяешь их мне? Не понимаю. У меня вот шелковое платье, и, поверь, ткань подороже, чем у твоих брюк. Тонкая – лишнее движение, и ей конец. Так вот, знаешь, сколько лет у меня это платье? – И Жанна так близко показала Сержу три пальца, что он едва сфокусировался на них. – А как будто вчера купила.
– Осторожно, у меня утюг! – стал отбиваться Серж. – Сожгу ведь случайно.
– Ты хотел сказать «обожгу»?
– Обжигают обычно кожу. А ткань-сжигают, – колко заметил Серж, поймав досадливый взгляд Жанны. – Летел он из морских глубин в надежде робкой поцелуя-а-а…
На выпуклом экране Игорь Николаев горячо дергал рукой мимо струн, а Наташа Королева извлекала невероятно ровные ноты и при этом причудливо выгибала грудную клетку то вперед, то внутрь.
Серж любил легкую музыку, легкое настроение, приятные ритуалы, по-детски трепетное предвкушение какого-либо события. Это с годами он оброс грубой, негнущейся щетиной и усвоил циничный оскал. А тогда, в день премьеры новой программы друзей-акробатов, он собирался по традиции надеть свои широкие клетчатые штаны на
