еще не хватало! Не лезьте во взрослые дела. Сами разберемся.
– Ну а если воры – тоже не совсем взрослые? Может, это школьники?
Вовчик прижался к Сандрику плечом и незаметно потянул его за рукав. Послышалось, как лопнули нитки.
– Кто знает… – добавил Сандрик, почувствовав, что слишком далеко зашел.
– Всё. Домой и точка.
– До свидания, Инесса Альбертовна, – бросил Вовчик и повернулся, чтобы спуститься по лестнице.
– До завтра, – замял разговор Сандрик и тоже стал уходить.
Инесса Альбертовна не спешила закрывать дверь. Она нерешительно смотрела ребятам вслед.
– Я знаю, кто это был. Но все не так просто, – решилась сказать она напоследок.
– Почему? – обернулся Сандрик.
– Пошли уже, Сандрик! – Вовчик суетился на ступенях, не находя себе места.
– Не просто, и все, – Инесса Альбертовна скрестила руки на груди и сжала губы.
– Сколько можно все этой семье прощать? – не сдержался Сандрик.
– А никто и не прощает. Всё. До завтра.
Уже через пару секунд ребята оказались этажом ниже, а хлопка двери так и не было.
– Мальчики, – вдруг послышалось сверху. Инесса Альбертовна робко выглянула в пролет. – Может, чаю с печеньем? В благодарность. – неуверенно предложила она.
Сандрик знал Инессу Альбертовну совсем не такой: непреклонная, не терпящая возражений. А сегодня это был другой, сломленный человек.
– Я все же домой, но спасибо, – Вовчик прижался к стене, чтобы в узком пролете его не было видно, и настойчиво качал головой, подавая Сандрику знаки смываться.
Инесса Альбертовна была с недавних пор вдовой. Муж владел маленькой стоматологической клиникой в районе, по местным меркам считался человеком успешным, но с ним случился инсульт. Жене оставил сбережения. Детей у них не было. Ученики не особо любили Инессу Альбертовну, потому что она проводила уроки даже в лютый мороз в необогреваемой классной комнате. А когда там со временем установили печку, она стала чаще устраивать диктанты. Одной рукой она закидывала щепки и шишки в огонь, другой держала толстую палку и перемешивала все внутри. И увлеченно диктовала текст, который знала наизусть.
– А я, пожалуй, попью чаю, – решился Сандрик.
– Предатель! – прошептал напоследок Вовчик и сбежал.
– Послушай, ты не вмешивайся во все эти дела, ладно?
– Я никому ничего не говорил, Инесса Альбертовна, честное слово. Но вас слышали люди…
Учительница устало повела плечами, залила чайный пакетик кипятком и подвинула стакан Сандрику. Они сидели в зале, хотя Сандрик больше привык к кухням. Ему там свободнее пилось и елось. Он не боялся бы накрошить на ковер, потому что ковров в кухнях не бывало. Да и зал Инессы Альбертовны все еще источал роскошь, которая казалась Сандрику избыточной. Например, мерцающие виниловые обои и статуэтка балерины.
– Вот ее
