на автобус, который увёз меня в город. Всю дорогу я сидел, не шелохнувшись, и смотрел в окно. А перед глазами стояла эта картина: Людмила с дочкой. Вернувшись в общагу, я не находил себе место. Метался по маленькой комнате, натыкался на скудную мебель. Душа кричала. И надо же было такому случиться, что мне на глаза попался томик Шекспира, с сонетами. Я просто утонул в строчках. А потом сам непроизвольно схватил карандаш и стал писать стихи. Свои первые стихи. Такое состояние длилось целых три дня. Я никуда не выходил, я не ел и не пил, лишь ночами забывался в тяжелых сновидениях. И писал, писал, писал. За три дня нацарапал пятьдесят сонетов!!! Потом, вспоминая это сумасшествие, удивлялся сам себе. Конечно. Мои творения очень далеки до шедевральных, но думается, что даже великие поэты не смогли бы в столь короткий срок набросать сюжеты к такому большому количеству. В них было всё: от нашей первой встречи до последнего рандеву, от моих снов и грёз до горькой реальности. Теперь я иногда перечитываю их, и снова попадаю в мир юности своей, переживая вновь по-новому. И каждый раз убеждаюсь, что мои чувства нисколечко не изменились, не смотря на прожитые года. И если бы она меня вот сейчас позвала, тоя бы бросил всё и пошел за ней, хоть на край света, хоть за край его. Да я бы в ад пошел. С улыбкой на лице. С улыбкой от предвкушения счастья быть с ней рядом.
Разбудил меня вновь Серега. Он попросил проводить его до остановки. Мы шагали по улице и молчали. Не решаясь первым заводить разговор, хотя мыслили в одном направлении.
– Ты не передумал? – первым не выдержал друг.
– Нет.
– Есть ещё один выход.
– Какой?
– Монастырь.
– Мне никто не поможет. Даже молитва.
– А знаешь что? – вдруг разозлился Сергей. – Ты возвысил её. Поднял на вершину богов. Словно Пигмалион, ты изваял её из своих грез и сновидений, добавляя нереальные мечты и тайные желания. Она не существует! Это плод твоей богатой фантазии.
– Я помню запах её волос.
– Надо жить в реальности. Опустись на землю, не витай в облаках. Не молись на неё, не преклоняйся. Представь, что это был сон, только сон, и ничего более. Забудь. Встряхнись и оглянись. Мимо проплывает жизнь. И она одна.
– Ты закончил? – я устал от афоризмов в приказном тоне. Как он может так говорить о ней! Если бы он не был моим другом, то я затеял бы потасовку, но мне хватило рассудка не сделать этот шаг.
– Мне жаль тебя, ты же гибнешь.
– Это ты гибнешь, – огрызнулся я. – Машина, дача, деньги, связи. А что дальше?
– Жена, дети, семейный уют.
Я отвернулся. Просто не хватило ни сил, ни желания спорить с ним. Да и аргументов возразить, если быть честным до конца, тоже не было. Я ведь знал, чувствовал, что он в чём-то прав. Но такой уж у меня характер, не хотел признавать его правоту. По крайней
