помню, – улыбнулся отец Николай.
– А когда племянница ко мне в гости приходит, матушка Евгения, он обязательно ее клобук на себя примерит, – продолжала Крестьянкина. – И даже сказал однажды: я, мол, тоже буду монахом и обязательно в вашем монастыре! Ну, и насмешил всех тогда – Введенский-то монастырь женский…
– Да, и мне он про монашество говорил, – кивнул отец Николай. – Как-то указали ему в шутку на девочек в храме и говорят: выбирай невесту, поближе побогаче стоят, подальше – победнее. А он в ответ: мне невеста не нужна, я – монах…
– А еще такое… уж не знаю, как и сказать… Словом, иногда он говорит что-то, как будто знает об этом заранее. И не всегда понятное. Страшно тогда становится, – закончила мать почти шепотом.
Оба помолчали.
– Помнится, Елизавета Иларионовна, вы мне рассказывали, что когда-то, совсем еще маленьким, Ванечка чуть не умер… – после паузы негромко произнес отец Николай.
– Было такое, – дрогнувшим голосом отозвалась мать. – Совсем он слабеньким был, умирал просто… И я над его кроваткой забылась от усталости. А потом гляжу: святая великомученица Варвара надо мной. Указывает на Ванечку и спрашивает: отдашь его мне? Я руки к святой протянула… и проснулась.
– …А наутро он выздоровел, – продолжил отец протоиерей. – Так вот, святая Варвара действительно Ванечку у вас забрала. И она его теперь по жизни и ведет. Не такой он, как все, – это уж понятно. И вам теперь нужно очень внимательной быть – и к нему, и к себе. Не возгордиться, не успокоиться… И следить за тем, чтобы и Ванечка не почувствовал эту свою особенность, не упал, еще не успев подняться. Битва-то за наши души – она ежеминутно идет. И дома, и здесь, и в алтаре. Так что ответственность на вас огромная. Впрочем, вам о ней рассказывать не приходится, все ваши детки людьми растут… Ну а Ванечка даже среди них выделился. А по поводу того, что он иногда говорит… – Отец Николай снова помолчал. – Известно, что дар рассуждения Господь иногда дарует и малолетним. Но и тут – не будем забегать вперед…
Елизавета Иларионовна подняла на отца протоиерея полные счастливых слез глаза.
– Спаси Господи, отец Николай. Мне оттого на душе тревожно и было, что понимаю: не такой он, как все…
– Ну конечно, не такой, – улыбнулся отец протоиерей. – Это у него на роду написано, по имени ясно. Иоанн – это ведь «благодать Божия», а Крестьянкин – это ведь от «крестьянки», а кто такая крестьянка? Христианка…
…Маленький домик в два окна на Воскресенской уже отходил ко сну. Отзвучало вечернее правило, тяжело, со всхлипами дышали в полудреме больные дети, гулко кашляла Таня. Ворочался на своей кровати и нервно вздыхал вернувшийся со свидания Саша – наверное, дела с барышней подвигались не очень… Трепетало пламя лампадки перед семейной иконой Крестьянкиных – большим «Знамением Божией Матери». Красные отсветы ложились на большой застекленный фотопортрет государя Николая
