вернувшуюся хозяйку.
Солнечно вспыхивали хрустальные люстры под высокими потолками, игриво заискрились подсветкой полукруглые арки, лакированным блеском засверкали паркетные полы и антикварная мебель, отражая яркий ламповый свет. Квартире наскучило одиночество и заброшенность, и она старалась показать себя во всей красе.
Скинув мокрые туфли, Кира прошла в огромную ванную комнату и, стянув с себя брючный костюм, встала под душ.
Горячи, тугие струи нещадно хлестали замёрзшую кожу, пока та не покраснела. Вместе с водой утекали озноб и унылые мысли – Кира даже замурлыкала услышанную в машине дурацкую песенку: «Ах, какие душечки, после бани хрюшечки!». Выйдя из душа, она завернулась в махровую простыню и отправилась на поиски сухой одежды.
В спальне, на полках огромного гардероба отыскались запечатанный в целлофан мужской халат в полоску и белые махровые носки, Кира надела всё это на себя и блаженно замерла – не беда, что халат был размера на четыре больше, а носки походили на гольфы, главное в новых вещах было тепло и уютно.
Поначалу в чужой квартире Кира ежеминутно оглядывалась, ожидая услышать за спиной строгий хозяйский окрик, но постепенно её неловкость прошла – здесь недавно жил другой человек и всё, даже запахи, говорило об этом, но теперь, по закону, это её квартира. Она перебирала книги в библиотеке, поливала пожухлые цветы на подоконниках, рассматривала причудливые цветные витражи высоких двухстворчатых дверей, восхищалась картинами на стенах и привыкала, привыкала чувствовать себя хозяйкой всему этому.
Больше всех комнат Кире понравилась столовая: высокая барная стойка разделяла большую в два окна комнату на две неравные части – большую занимала столовая с двумя старинными, будто светящимися изнутри, буфетами, забитыми хрусталём и сверкающими золотом и перламутром сервизами, огромным овальным столом и мягкими стульями с высокими спинками, меньшую – небольшая кухонька янтарного дерева, оборудованная импортной техникой.
Отыскав на полках банку консервированных персиков, Кира устроилась на высоком кожаном стульчике у барной стойки и, отправив в рот кусочек персика, невольно стала вспоминать все эти суматошные сутки, так резко изменившие её спокойную, размеренную жизнь…
Вспомнила, как после вчерашнего звонка нотариуса, она не спала всю ночь – прошлое разбередило затянувшиеся раны, а утром чуть свет поехала на Таганку в маленький чистенький трёхэтажный домик с сахарной лепниной и слащаво-сливочными ангелочками над окнами; как удивилась сочетанию роскоши и деловой современности: видеокамерам над зеркалами в золоченых рамах, широкоплечим охранникам, сидящих на изогнутых «венских» стульях, экзотическим цветам в причудливых напольных вазонах, длинноногим красавицам со скучающими лицами в обрамлении картин, ковров и сверкающих лакированных поверхностей – она и не предполагала, что простая нотариальная контора может выглядеть так парадно и респектабельно.
Вспомнила кабинет хозяина юридической
