осмотрел зал и повернулся к Павлу:
– Что делать будем, Павлик? До чего мы тут все довели… Я, конечно, могу удалиться в Высшие сферы, в Элизиум, в Эмпирей, но ведь – за что боролись?
– За что боролись – на то и напоролись! – ответил Павел. – По моим сведениям – реактор разваливается, эти адские афроамериканцы продают топливо, нарушают все правила эксплуатации. И ты, Отец наш, знаешь это.
– Но я не думал, что все так запущено. Когда я раскручивал Вселенную и мы строили проявленный мир – все было проще. И в звездах идет открытый термояд, и нормально – живут, гаснут, ну, взрываются иногда Сверхновые.
– Внизу особый реактор…
– Устаревший? Я в ядерной физике не очень, ты же знаешь. И не внизу, а во Тьме Внешней. Это может быть и наверху.
– Не важно – что внизу, то и наверху. Реактор работает на обычном ядерном топливе, но раньше тепло отводилось в антимир, а сейчас оно не отводится совсем. И это нейроядерный реактор, он соединен со всей психической энергией Вселенной. С Тенётами, с Армами всех живых существ.
– То есть, если оно рванет, рванет везде? Большой взрыв, я видел, Капица рассказывал в «Очевидном-невероятном»
– Господин мой и Владыка… – покачал головой Павел.
– И не упоминай имя всуе, то есть напрасно. Всем известно – я натура творческая и увлекающаяся. Надо искать решение срочно, сколько у нас осталось этого… самого…?
– Примерно сорок минут.
– По Гринвичу? – с надеждой спросил Патер.
– Нет, по московскому.
– Зачем нам московское?
– Дык ведь – Третий Рим, а четвертому не бывать и так далее.
– Времени мало. Вот оно, решение! Надо остановить Время! Эврика!
– И что потом?
– Засылаем всех в реактор, даем им Режим Бога от монстров и Вечную Жизнь от радиации – и пусть шабашат. А потом – наградим, свадьбу сыграем этого боцмана с царевной, любит он её, крепко любит, я в Багонете видел – земляне это здорово умеют делать, крепко заповеди мои усвоили. Позовем кришнаитов – веселые они! А?
– Отче!
– Да, да! Надо действовать! И да поможет вам всем – Я!
Дерево Боддхи
Шон и Доминик сидели в тесной приемной Хранилища душ. Сюда их привел вооруженный охранник Миша и собственноручно замкнул дверь на амбарный замок. Доминик испытывал двойственное чувство. С одной стороны – это была комната, вполне тянущая на человеческое жилье, с другой стороны – все-таки тюрьма. Шон, не теряя времени полез в компьютер.
– Чтобы они не говорили, – сказал он, – а компом пользоваться, кажется, не запрещали.
Полчаса прошло в молчании. Откуда-то из под-пола раздавались вздохи и стоны, где томились неотсортированные души.
Вдруг Шон потянулся и сказал:
– Знаю! Я догадался,
