Разве только дочь?.. Да и разве дочери мало?..
– Ну вот, ты и сам сказал… – Таня бледно улыбнулась. – Ты и сам это осознаёшь, я вижу…
Роман взглянул на жену и снова отвёл глаза. Его вдруг поразила немота.
– Мы взрослые люди, Рома… И мы должны поступать, как взрослые люди. – Таня говорила спокойно и монотонно, как заученное. – Между нами уже давно ничего нет. Нет любви. Нет взаимопонимания. Мы даже сексом полгода уже не занимаемся… – Она остановилась, ожидая ответа, но муж будто стал камнем. – По-моему всё с нами ясно… – Таня тяжко, по-настоящему тяжко вздохнула. – Так дальше продолжаться не может. Мы должны разойтись.
Мысли Романа закружились хороводом, представали перед его взором и предлагали, что можно ответить. Вот так можно сказать… И вот так можно… И вот ещё какой довод можно привести… Но нет, всё пустое. Если уж человек решил… А самое главное – Таня права, они больше не любят друг друга. Нет, в самом деле не любят. Уж не так, как в начале. Только по привычке они живут вместе, только из-за ребёнка ведут совместный быт, только из-за нежелания перемен не расстаются. Только лишь…
Ладно, пускай развод! К чёрту всё! Пускай! Однако есть нечто, что волнует, и волнует по-настоящему – до закусанных в кровь губ, до бессонницы, до головной боли.
С кем останется дочь?..
Роман выпрямился и посмотрел на жену так честно и прямо, как смог.
– Это твоё окончательное решение?..
Таня ответила не сразу. На её красивое белое лицо пала тень.
– Рома… Это должно быть НАШЕ окончательное решение…
Пальцы Романа сжались и разжались. Опять сжались… Лицо его побледнело и весь он вдруг стал как-то замученнее и худее, словно уже неделю не ест.
– Вечно ты от ответственности бежишь. – Роман взглянул на жену недобро. – Ты и рожать не хотела. И замуж, наверное, тоже не думала…
Он встал, поправил одежду, выпрямил осанку и с хрустом разомнул шею. Тело мучительно затребовало разрядки, движения; жутко желается что-то сделать, сомкнуть на чём-нибудь пальцы…
– Ладно, будь по-твоему… – Роман говорил с тем отвратительным чувством, будто что-то теряешь, будто отнимают дорогое, а ты не в силах помешать. – Только Насте сама сообщишь. Я в зал, скоро моя любимая передача будет. Сегодня твоя очередь мыть посуду.
Глядя куда угодно, лишь бы не на жену, он вышел.
***
Сказать Насте в тот же день Татьяна так и не решилась, а Роман промолчал из принципа. Не решилась она и завтра, и послезавтра. Лишь в выходные, когда муж спал на диване уже четвёртый день, Таня дождалась, когда все будут дома и попросила Настю зайти в зал.
Поняв, чего супруга хочет, Роман выключил телевизор, закинул ногу на ногу и скрестил ладони на колене. Почувствовал он себя отвратительно, будто голый под дождём и холодным ветром; ещё и помоями облили…
– Мамуля?.. – Настя зашла и взглянула на мать. Держалась она настороженно. – Что такое?..
– Доченька,
