как рыба-игла, и с выдающимся далеко вперед подбородком, имя только не помню. Ничего плохого о нем не знаю, впрочем, и хорошего тоже.
– А где сам капитан Амачинель? – поинтересовался я.
Со мной разговаривал явно не он, у того голос как надтреснутый, а тут сочный такой баритон, прямо оперный.
– Нет больше капитана Амачинеля, – ответил мне все тот же баритон, и тут же поинтересовался: – Лекаря у вас на борту не имеется?
В голосе явно чувствовалось сомнение: ну откуда на таком маленьком корабле, как «Небесный странник», возьмется лекарь? Тут он не прав – лекарь у нас отличный, всем лекарям лекарь, и губки у него самые сладкие на свете, и сама она красавица. Я взглянул на Николь, у которой был такой вид, будто она не станет дожидаться, когда корабль опустится на землю, а спрыгнет вниз, чтобы поскорей помочь нуждающимся в лекаре. Теперь предстояло самое трудное – поднять их всех с земли на борт корабля. Дно ущелья неровное, с множеством камней самого различного размера, и о том, чтобы посадить корабль, не могло быть и речи. И еще. У нас не получится сделать так, чтобы «Небесный странник» завис над самой землей, и достаточно было спустить трап, все, что мы можем сделать, это спуститься чуть ниже, чтобы хватило длины штормтрапа, он значительно длиннее обычного.
– Эй, на земле! – окликнул я. – Сколько вас, и все ли смогут подняться по штормтрапу?
– Десять нас, десять, и двое точно подняться не смогут, – тут же ответил баритон. Затем, мгновенье помедлив, добавил: – И тело.
– Нам еще трупов на борту не хватало! – в своей язвительности Гвен был неугомонен. Николь метнула на него неодобрительный взгляд, но Гвенаэль сделал вид, что ничего не заметил.
– Мы его здесь похороним, – заверили с земли. – Только вы не улетайте, пожалуйста.
И столько в голосе было мольбы, что я невольно вздрогнул, а Гвен на этот раз промолчал.
– Энди, на кабестан!
Устройства устройствами, пусть и самые гениальные, но лучше сделать так, как мы все привыкли. С изобретением Аднера нужно еще освоиться, а Энди Ансельм кожей чувствует поведение л’хассов, так что мы уж лучше по старинке.
– На палубе – приготовить грузовую стрелу! И спустите, наконец, парус!
«Раненых поднимем так, как подняли в Монтоселе мертвецки пьяного Родрига – в сетке, – принял я решение. – Ну а что еще остается?»
– Брендос, займите место у… – указал я подбородком на рычаг, дублирующий на мостике кабестан.
Случается, что корабль резко проваливается вниз, лучше подстраховаться.
Сам я занял место у борта, держа наготове трубу Древних. Костер по-прежнему горел, давая странные зеленовато-синие отблески на недалекой стене ущелья, и все же определить расстояние до земли было сложно. Тут мне и труба с ее ночным зрением не помощник. «Ну все, пора, сколько можно тянуть».
– Энди, четверть оборота влево, снижаемся.
Корпус «Небесного
