и слушая, как она дробит кости и рвет мышечную ткань, превращая его в груду фарша. Последним умер мозг. Я поднял голову, и наши взгляды встретились. Боль еще не парализовала сознание, когда глаза его, мгновенно налившись кровью, лопнули, словно два перезрелых плода, и пролились багрово-белой слизью на черный гранит.
Он сделал еще шаг, а затем рухнул тяжкой тушей, глухо скрипнув переломанными костями.
Я оглянулся вокруг, но, похоже, нападать никто не собирался. Нагнувшись над толстяком, я бережно пощупал пульс. Сердце билось ровно. Потом повернул его голову. Толстяк легко отделался. Кулак великана содрал кожу с виска и отправил распорядителя в глубокий нокаут. А в остальном все было вполне приемлемо.
Услышав противный скребущий звук, я резко обернулся туда, где лежал поверженный мною противник. Огромная туша, безвозвратно мертвая по моим понятиям, расплывалась, дрожала, словно в потоке горячего воздуха, и… двигалась!!! Как в фильме ужасов, она судорожно оплывала, трансформируясь во что-то совсем невероятное и явно живое. Сначала показалась оскаленная пасть с длинными саблевидными клыками, потом каким-то невероятным и диким изгибом скрючило и повело ноги, превратившиеся в поджатые лапы с огромными когтями, и так далее, пока тело не закончило трансформацию. Гигантский, примерно трех с половиной – четырех метров в длину саблезубый тигр, настоящий реликт, со шкурой ненормально серого с рыжими подпалинами цвета, несколько раз неловко дернул когтями, пытаясь встать, а мое тело приняло за меня решение и бросилось в его сторону. Тигр, еще не вполне пришедший в себя, попытался отодвинуться, но моя рука уже обрушилась на его хребет. От отвращения, а может, от чего-то еще, я бил так, как не бил никогда в жизни. Окажись в этот момент на месте живой плоти бетонная балка, боюсь, и она была бы раскрошена в мелкий щебень. Еще и еще раз я поднимал и опускал руку, дробя неподатливые пластичные кости и разрывая плотные, словно резиновые, внутренности.
Тигр еще сопротивлялся смерти, он хотел жить, но жизнь уже покидала это великолепное тело почти совершенного убийцы. Последним движением я перевернул окровавленную тушу на бок и приподнял его огромную башку с оскаленными в предсмертной судороге клыками. Его душа уже рвалась наружу, потеряв все сдерживающие барьеры. Но я хотел, чтобы на кругах перерождений и перекрестках звездных дорог это воплощение Великой Идеи больше никогда и никому не встретилось. И поэтому я выпил его душу по капле, впитал в себя его проекцию и растворил без остатка.
Тьфу! Какая гадость… Нет, только большое оцинкованное ведро старого доброго арманьяка избавит меня от этого поганого привкуса.
– А мы-то надеялись вас удивить!
Подошедший ко мне мужчина был высок ростом, статен и полон истинно испанского достоинства. Может быть, тому виной сказанные вскользь слова Елены о хозяине парадного мундира оберфюрера СС, но я сразу узнал его лицо, украшавшее каждый мало-мальски подробный учебник, посвященный военной разведке и диверсионным операциям.
Человек-легенда, оставивший двойника,
