Франко просто терпеливо слушает, глубоко втягуя стерильный воздух. Пару раз мине кажется, чё он подавляет сильное желание заговорить, пока об нас трутся бортпроводники и пассажиры. Када заканчиваю свою запыханную трепотню, он просто кивает:
– Да.
Я выпадаю в осадок. Я бы попятился в недоумении, если б было куда на этой тесной площадке, где мы оказались заперты.
– Да… в каком смысле «да»?
– В смысле, я догоняю, – он пожимает плечами, – я понимаю, чё тибе выбраться надо было. У тибя с наркотой пиздец. А у миня пиздец с беспределом и синькой. Ты догнал, чё надо валить с того места, где мы были, еще до того, как в это врубился я.
«Чё за хуйня?»
– Угу, – все, чё могу сказать. Я должен был перетрухать, но чё-то не чую подставы. С трудом верится, чё это Франко. У него ж никогда таких заморочек не наблюдалось, и он даж стеснялся раньше такие слова употреблять. – Но я выбрал не тот спасательный аппарат, Фрэнк, – признаюсь униженно и смущенно. – Я развел своих же друганов. Как ни крути, а ты, Больной, Спад и Второй… Саймон, Дэнни и Рэб, вы ж были моими друзьями.
– Ты подосрал Спаду, када хрустов иму дал. Он опять на герыча присел.
Лицо у Франко становится холодным и бесстрастным – раньше оно меня выбешивало, ведь обычно это предваряло беспредел. Но теперь все кажется другим. И мне нечего возразить по поводу Спада. Все так и есть. Те три тыщи двести фунтов нихера иму не помогли.
– Если б ты то ж самое для миня сделал, ты бы, наверно, мне с бухлом подосрал. – Он понижает голос, когда мимо проходит еще одна стюардесса. – Поступки редко приводят к желаемым результатам.
– Все так, – мямлю, – но для миня важно, чёбы ты знал…
– Давай за это все не будем. – Он поднимает ладонь, качая головой и слегка жмурясь. – Расскажи лучше, где тибя мотало? Чё мутил?
Мине остается тока подчиниться. Но я думаю за то, как он дошел до жизни такой, и распутываю свои мысли. После того как Франко попытался наброситься на меня в Эдинбурге, хоть его потом и закрыли, я стал очень мобильным директором диджеев, а не островным клубным промоутером, которым был раньше. Директор вечно на ногах. Он разъезжает со своими клиентами по всему свету: у танцевальной музыки уже нет границ, ля-ля-тополя. Но это была просто такая отмазка, чёбы путешествовать, оставаться в движении. Угу, это кидалово на пару вшивых тыщ предопределило не только его, но и мою жизнь. Может, даже больше мою, чем его.
Потом к нам подкатывает эта красивая девица со светлыми волосами до воротничка. У нее стройная, спортивная фигура, лебединая шея, а глаза излучают какое-то спокойствие.
– Так вот ты где, – говорит она, улыбаясь Франко, и, поворачуясь ко мне, вынуждает нас познакомить.
«Чё за хуйня?»
– Это Марк, мой старый друг из Лита. – Пиздюк такой, и это смахует, как ебучий Больной изображал Коннери в роли Бонда. – Марк, это моя жена Мелани.
У меня аж голова кругом от удивления.
