на снимок. – Она хотела съездить с Лили в Диснейленд, но я настоял на том, чтобы дочка приехала сюда, как это было каждый год.
Он больше ничего не добавил, но было ясно, что Сара винила его в том несчастье. По его лицу я поняла, что он не осуждал ее за это, потому что и сам винил себя.
– Лили была нашей последней общей заботой, только она соединяла нас. После похорон я больше не разговаривал с Сарой. – Джек бережно поставил рамку на полку.
Вероятно, он делал это часто. Каждое его движение было скупым и точным, как будто он фокусировал внимание на вещах, которые мог держать под контролем, чтобы они не затянули его в темный вихрь пустоты.
Пронзительный свисток судьи послышался из гостиной, где Бахати смотрел футбольный матч. Он разрушил странные чары, которые, казалось, окутали нас с Джеком.
– Мне пора, – сказал Джек. – Я нужен на ферме. – Он надел темные очки и остановился в дверях. – Завтра утром мы съездим в Бараку.
Он ушел, а я сидела и смотрела, как Аристутль брал маленькие кусочки латука из своей кормушки. Лучи солнечного света падали на темные книжные полки. Только теперь я сообразила, что меня окружали книги. Но ни одна не привлекла моего внимания, пока Джек находился в комнате.
Глава 6
Я теребила в пальцах записку Мо, когда мы выехали с фермы. Капли росы все еще сверкали на листьях, словно утренние бриллианты.
На листочке было написано: «17 июля – Джума (Барака)».
Это был первый из листков сестры, который она не вычеркнула, и, хотя был уже август, мы поехали туда, где она собиралась забрать ребенка по имени Джума. Добирались мы туда полдня по грунтовкам, извивавшимся среди высокой, желтой травы.
Барака представлял собой кучку хижин с соломенными крышами, окруженных колючим кустарником. Тропинки вели от домов к полям кукурузы и картофеля. Деревенские жители показали нам дом, где жила семья Джумы, и столпились возле него, прислушиваясь к нашим разговорам.
Я пыталась следить за беседой Джека с женщиной, сидевшей у огня. Но они говорили короткими фразами на суахили.
Женщина варила что-то похожее на густую кашу, а к спине был привязан грудной ребенок. Вокруг бродили цыплята, а в углу спал малыш постарше.
Разговор шел на повышенных тонах. Джек сидел рядом со мной на деревянном табурете; его прежняя доброжелательность пропала. Он согнулся, пытаясь уместить свое тело в маленьком, дымном пространстве. Женщина, мать Джумы, казалось, уклонялась от его вопросов и игнорировала нас. Прозвучало имя Габриеля. Женщина пожала плечами, покачала головой и повернулась к нам спиной.
– Габриель приезжал сюда? – спросила я.
– По всей вероятности, он никогда тут не появлялся, – ответил Джек.
– А Джума? Где он?
Джек мрачно посмотрел на женщину.
– Она говорит, что не знает.
В это время в хижину вошел мужчина. Бешено
