и Евпраксиньюшка беспокоиться стали…
– Как Ефросиния? – на ходу бросил князь.
– Одному Богу известно как, – невнятно ответил Иларион, открывая калитку в ограде.
Утром Олексу разбудил Иларион.
– Вставай, присный[102], пора, – качал за плечо Иларион парня. – Солнышко-то уже уморилось вверх подниматься, а ты все нежишься, греховодник…
– Спалось так, отец Иларион, что даже снов никаких не видел, – потягивался и широко зевал Олекса, – а-га-а…
– Брашно[103] давно на столе, – с неподдельной отцовской любовью смотрел Иларион на сильное, молодое тело Олексы, – вкупе[104] есть будем…
Олекса спрыгнул с лежака, еще раз потянулся, подняв руки, потерся о косяк двери спиной.
– Чешется, – усмехнулся он, – русской бани нет – беда-а… Березовым веничком бы – ах!
– Говорят, апостол Андрей Первозванный наши бани любил…
– Еще бы! – воскликнул Олекса. – Как их можно не любить!..
– Рассказывали тут как-то заезжие монахи из Франции, кажись, – стал вспоминать Иларион, тер ладонью лоб.
– И что они рассказывали?
– Ихний король Людовик, не помню, какой по счету, помылся два раза: когда родился и когда умер… И то другие отмывали!.. А ты баишь, как можно не любить бани!.. Кое-где, как видишь, не любят.
За трапезным столом Иларион сказал:
– Днесь[105] в город вкупе пойдем…
Но перед тем как пойти в Иерусалим, они оба побывали в келье Ефросиньи. Теперь она больше лежала, мало поднималась. Олекса стал у ее постели на колени и заплакал. Игуменья погладила его голову сухой бледной ладонью и тихо пожурила:
– Почему же ты плачешь, отрок? Я к Господу иду, а ты будто недоволен, обижен и плачешь… Не плачь… Поклонись Гробу Господнему и за меня.
– Поклонюсь… матушка Ефросинья, – сдерживая слезы и вытирая рукавом нос, сказал Олекса. – Сразу в храм пойду и помолюсь…
Он так и сделал: молился в храме и внимательно смотрел на Гроб Господний и на все, что было вокруг него. А когда они с Иларионом вышли в город, Олекса спросил:
– Жалею, что не на Пасху я здесь, а то посмотрел бы, как сходит Благодатный огонь… Отец Иларион, а ты видел?
– Да вот, как тебя… Многие паломники из Печерской лавры, которые были здесь, тоже видели… Игумен Даниил, что жил в монастыре Саввы Освещенного, много писал о снисхождении ко Гробу Господнему Благодатного огня… А как же!..
– Ну, как это он сходит, с каких пор?
– Одному Богу известно… Ходил я в монастырь Саввы, там много монахов, знающих о Благодатном огне… Спрашивал я… Мне было речено о том, что еще апостолы видели, как неотвратным огнем засиял Гроб Иисуса Христа после
Присный – в смысле родной (
Брашно – еда (
Вкупе – вместе (
Днесь – ныне (
