Ветвь Долгорукого. Николай Ильинский
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Ветвь Долгорукого - Николай Ильинский страница 35
– Н-нет, н-нет, – отмахнулся рукой Амори.
– Ефросиния – русская княжна, – пытался вставить свое Олекса.
– Я много слышала о ней в Константинополе от патриарха Луки Хризоверха и дяди моего Мануила, – поддержала совсем растерявшегося Олексу королева.
– Она внучка Мономаха! – почти выкрикнул он.
– М-мономах?! – вдруг снова посмотрел на Олексу Амори. – К-константин?!
– Не Византия, сир, – подсказал Гильом, – а Киев… Вольдемар Мономах…
– В-вольдемар… В-вольдемар…
Видимо, до него дошло, о каком государе идет речь: о Владимире Мономахе Киевском. Великого князя хорошо знали в странах не только Европы, не однажды слышал о нем и Амори.
– П-пусть п-приходит Еф-еф-еф… она с-сюда, д-дадим ау-аудиенцию. – В голосе короля зазвучали нотки благожелательности.
– Она теперь больная, – сообщил Олекса.
– К-когда в-выздоровеет, – уже через плечо бросил Амори и вышел из покоев королевы, за ним несколько согбенно поплелся Гильом.
– Ефросинию мы обязательно примем, – сказала на прощанье Мария и подарила очаровательную улыбку Десимису, блеснув двумя рядами ровных белых зубов.
Уже на улице артист удрученно вздохнул:
– Сегодня о театре поговорить не удалось, но еще не все потеряно… Подождем следующей встречи… Не напрасно же она мне так улыбнулась! Не правда ли, Олекса? – радостно толкнул в бок друга латинянин: неподдельное счастье переполняло его.
– Правда, правда, – машинально ответил Олекса, мысленно представляя, какой могла быть встреча Ефросиньи с королем и королевой, с сердечным спокойствием или горечью душевной, но одно несомненно – она, эта встреча, прибавила бы Ефросинье здоровья.
Хлопотливый, в венке из ярких весенних цветов уставший майский день, глубоко, но бесшумно вздыхая ослабевшим прохладным вечерним ветерком, еще цеплялся за неровности, крыш домов, стен, сараев, древних развалин и крепко обнимал горячими лучами не желавшее уходить на покой солнце, когда друзья наконец расстались. Десимус направился в казарму королевской охраны, где ему как будущему театральному светиле по приказу свыше выделили укромное местечко и сносную солдатскую пищу, а нередко и чарку вина, отобранного у незадачливых уличных торговцев той же охраной, чью изворотливую изобретательность в области штрафов мог бы высоко оценить только сам премудрый Сократ, а Олекса, возбужденный впечатлением от увиденного в королевском дворце и от разговора с самим его могущественным