шахматы играл…
Через несколько минут Белояр тихо скончался. Олекса не заголосил, как было принято на Руси, а только рукавом кафтана долго вытирал обильно льющиеся слезы. Потом он руками разгребал землю, до крови обрывая ногти на пальцах. Похоронил он отца недалеко от стоянки, тоже в густых кустах, соорудив из толстых ветвей куста крест, который глубоко воткнул в изголовье могилы.
– Упокой, Господи, раба твоего Белояра, – крестился и шептал молитву Олекса, – прости ему прегрешения вольные и невольные…
– Кирие элейсон на том свете уруса, – тоже, крестясь, негромко произнес Пантэрас.
– Твой отец, Олекса, твой патресфамилия[20] – святой человек, – он шел поклониться Гробу Господнему… Мой любимый Плавт говорил: тот не погибнет, кто умрет достойно… Белояр ушел из этой жизни достойно! Крепись, друг, крепись и сердцем, и духом…
Немало было сказано слов в утешение. Олекса кивал головой, но плохо вникал в смысл сказанного. Он походил между кустами, потом лег, подложив под голову сумку, закрыл глаза.
– Что тебе оставил отец? – вдруг спросил Пантэрас, отчего Олекса вздрогнул. – Денег оставил?
– Не-ет, – ответил он дрожащим голосом и пошевелил пальцами ног, ибо в подошве его старых, неказистых, рваных башмаков, на которые ни один разбойник не позарится, были спрятаны золотые монеты – немного, но на всякий случай поддержка. – Все истратили, – продолжал Олекса и почесал нос – все вдруг засвербело. «Должно быть, на нервной почве», – подумал он.
– Ну, чему-то же отец учил тебя? – приставал неугомонный Пантэрас.
– А как же! Учил! – почти воскликнул Олекса, привстав и опираясь на локоть. – Учил! – Хотя сам еще никак не мог сообразить, чему же учил его отец. – Учил! – И с радостью сказал: – Рыбачить учил… На Десне!.. Рыбы там!.. А еще молитвам всяким, грамоте, как же!.. Я читать и ловко писать могу… Только по-русски! Ага! Книг много перечитал: и Новый Завет и псалтири, даже патерик монаха Симона… И в шахматы учил играть… Тайно, правда, батюшка нашей церкви говорил, что эта игра от дьявола… А я думаю, не от дьявола, а от умных людей… Интересно ведь!
Тут Олекса вспомнил о деньгах в подошве башмаков.
– А еще, – жалобно начал он, – в Константинополе, где мы несколько дней провели, нас ограбили… Прямо около их монастыря Мамы… Есть там такой монастырь, там русские люди всегда ночуют… Но грабители были из иноземцев, по говору определили…
– Ай, ай, ай! – покачал головой грек. – Надо же!.. Не одних вас ограбили, – сочувственно продолжал он, – редко кого из паломников не грабят… Всех, подчистую! Только вот меня – нет! Грабить нечего, – рассмеялся он, – в дорогу я взял одно – душу… А душу не вынешь из тела… Да еще знания кое-какие, но и они в голове, как их оттуда вытащишь? Зато я ростовщика Исидора надул, – громко, похоже на кудахтанье, рассмеялся Пантэрас, – ушел, не отдав долг… Потерпит шельма!
– Э-э! На свете нет мерзее этой гадости,
Патресфамилия – отец, глава семейства (
