к родственникам в Карниону.
В тот вечер мне дали выпить вина больше, чем обычно в Веллвуде. Лекарь сказал, что это полезно, потому что возмещает потерю крови. Может, он еще и намешал туда макового отвара или еще чего-нибудь, поскольку я очень быстро уснул.
Но если и намешал, то недостаточно. Посреди ночи я проснулся. Бок под повязкой сильно ныл и вдобавок чесался. Я лежал в комнате Бранзарда, она же осталась пустой на ближайшие месяцы. А в соседней комнате я услышал голоса. Отца и полковника Рондинга. Должно быть, пьют и беседуют, догадался я.
Подслушивать нехорошо, это всякому известно. Но если б я подал голос, это означало бы, что я жалуюсь на боль. И я решил промолчать.
– Какой, к черту, грабитель? – говорил отец. – Мы нашли за углом у коновязи нерасседланного коня, в седельных сумках – два заряженных пистолета. Много, ты думаешь, народу в Тернберге разъезжает с таким оружием по улицам?
– Но он не пустил его в ход?
– Думаю, сначала он собирался стрелять. Но этот дурак с застрявшим возом преподнес ему подарок. Да и я хорош – отпустил Сигварда одного. Тот и решил в толпе подобраться незаметно.
Последовало короткое молчание. Наверное, полковник разливал вино. Потом он проговорил:
– Да, нажил ты себе врагов, когда был лесным хозяином…
– Нет, Аймерик. Мои враги и покушались бы на меня. Какая им выгода от того, что Сигвард умрет? Ты сам знаешь, кому от этого будет выгода.
– Ты об Ивелинах?
– О ком же еще?
Полковник Рондинг еще помолчал, потом ответил непонятно:
– Я полагал, Веллвуд – майорат…
– Нет. Наша семья изначально следовала тримейнскому праву, когда глава рода по собственной воле назначает наследника, независимо от старшинства по рождению. Правда, последние сто лет наследовали старшие сыновья. Оттого Ивелины ничего и не получили.
– Но… случись что… они имеют право…
– Вот именно! – Что-то грохнуло, наверное, отец ударил кулаком по столу, и посуда подскочила. – Это все давно началось… Думаешь, я спроста все эти годы держал Сигварда при себе, хотя ему давно следовало получить надлежащее воспитание и обучение?
– Не сказал бы, что он надлежащим образом не обучен… Значит, сегодняшнее покушение было не первым?
– Нет. Он просто не знает. Только раньше мне удавалось их предупреждать. Правда, это было давно, и я решил, что Ивелины наконец унялись. Энид в это не верила. Во время своей последней болезни она твердила: «Женись, найди жену с влиятельной родней, и пусть у тебя будут законные дети. Пусть мой сын не станет наследником, зато останется в живых. Поклянись, что так и сделаешь!»
– И ты поклялся?
– Поклялся… чтоб успокоить ее. Каждая мать сходит с ума из-за своего ребенка и что угодно придумает, чтоб защитить его, и она к тому же была больна…
На сей раз Рондинг отвечал медленно, взвешивая каждое слово:
– Я знал госпожу
