Вы же допускаете существование религии, уходящей корнями в семитскую почву. Молитесь их богу и их пророку. Почему же вы не допускаете того, что именно евреи являются наилучшими специалистами в вопросах своей же религии?
– Ну, положим, я не молюсь…
– Не имеет значения.
– Но в целом могу с вами согласиться. Хотя мне непонятно, каким образом вы сделали евреев монополистами на вопросы души.
– Какой же вы ловкач, Генрих! – Фон Лоос радостно рассмеялся. Сегодня он просто лучился весельем и добродушием. – Если вам нужна информация, вы просто меняете тему разговора на ходу. Вызывая у собеседника раздражение, в котором он может наговорить черт знает чего. Прекращайте свои штуки! Вы тут в кругу тех, кого можете считать своими друзьями.
– Ценю ваши формулировки, фон Лоос. – Генрих отсалютовал ему бокалом.
Зеботтендорф обиженно откинулся в кресле, отставил бокал на прозрачный столик.
– Извините, что прерываю ваш обмен любезностями…
– Вы довольно слабый дипломат, Рудольф, – заметил фон Лоос.
– Для этого мне и нужны вы, – парировал Зеботтендорф.
Генрих удовлетворенно улыбнулся. Со стороны Доктора, как он именовал про себя Рудольфа, это был прокол. Нельзя говорить марионетке, что она марионетка. Даже намекать. Впрочем, Лоос этого, кажется, не заметил. Что тоже говорило о многом.
– Продолжайте, продолжайте. Вы остановились на евреях…
– Это вы на них остановились. – Голос Зеботтендорфа стал едким. – А мы пошли дальше!
– И открыли науку о душе? – не смог удержаться Генрих.
– Тьфу на вас!
– Ладно, ладно! Все, больше не буду!
Зеботтендорф решительно встал, прошелся вдоль огромного, забранного декоративной решеткой окна.
– Хорошо, – наконец сказал Доктор. – Продолжим… Работы Августа Майера… Еврея!
Генрих молчал.
– Убедительно доказывают существование души как физического явления.
– А почему, простите, о них ничего не известно в… э-э-э… широких кругах?
– Во-первых, официальная наука несколько несерьезно относится к подобным проектам. А во-вторых, эти материалы, его работа, да и вообще все, что касается данной темы, было в свое время изъято. И более того, уничтожено.
– Кем?
– Мной. Август Майер трагически погиб. Не выдержало сердце.
– Чего не выдержало?
– Всего. Но сделать он успел немало. Само по себе доказательство существования души стоит много. Подумайте сами: душа – это такой же орган, как сердце, печень, легкие, его можно уничтожить, заразить болезнью, заменить, излечить… Пересадить, наконец! Представьте, какие открываются перспективы. Это новая, совершенно новая наука. А если учесть, что именно душа является основой жизни человека… Понимаете? Сердце, даже мозг… все это вторично по сравнению с душой. Душа – это ключ ко всему!
– Скорее дверь, – вдруг сказал Генрих.
– Что? Почему вы так считаете? С чего вы взяли?
–
