style="font-size:15px;"> – Собираешься перекусить? Любишь норвежское холодное? – …ответит или бросится в драку. Или плюнет и уйдет.
– ДА, ЦВЕРГ ПОБЕРИ! – рявкнул черный альв и плюхнулся на пень; ответ озадачивал. К чему бы относилось его внезапное «да»?
Вдруг из-под черной бороды показалась колбаса. Сырокопченая. Чего-чего, а колбасу я в любых условиях унюхаю. Не надо этикеток, упаковок и уличных указателей, важен запах. Запах был, и он был прекрасен, но, увы, с каждой секундой запаха становилось меньше и меньше. Господин «волосатый бука», чтоб ему подавиться, поступил как истинный цверг. Сел ко мне спиной, покусал, пожевал и вернулся в исходное положение. Без колбасы, гад.
«Сначала шеф, теперь он… Как же все обожают истреблять вкусняшки в моем присутствии! А делиться?» – я страдал так, как может страдать хоббит и никто другой. Вы можете увести у хоббита невесту, научить курить его любимую собаку, вывалить ему на двор мусор из мусоровоза, но вы не смеете лопать в его присутствии и не делиться.
– А тут, оказывается, всем вообще поровну, что делает в лесу голодный, одинокий чужестранец… – выдавил я и понял, что от точки кипения быстро падаю к точке замерзания.
– Викинги кончились, – прошипел Ётунштрудель и схватился за пленника, как за сундук с кольцами.
– Что значит «кончились»? – поворот беседы меня смутил.
– Это МОЙ викинг! – заорал Штрудель и зарычал; в пасти сверкнули два острых клыка.
5. Едрить вашу по фьорду
От неожиданности я потерял равновесие и плюхнулся в снег. Вот тебе и раз, неужели нашел? Я, кажется, нашел то, что требовалось, многоуважаемый шеф. Вот так – сразу, без особых усилий; есть надежда вернуться на Базу к ужину, проучить Урмана, заставить парня надеть футболку, если, конечно, сделать то, что требуется, главное – строго по инструкции.
Валяясь в снегу, я вытащил детектор из кармана и понял, что трясусь уже не от холода, а от страха; цверг ходил вокруг человека, рычал и не сводил с меня выпученных глаз. Между мной и вероятным гномопырем было чуть больше трех ярдов.
– Слушай, Ётуншнобель, э-э-э, оговорился, – я дергался, и он, собака, это почуял. – Мне от тебя ничего не надо. Просто, понимаешь, я, как бы тебе сказать… Я врач, лекарь, издалека. Я должен тебя обследовать, вот! А то, говорят, у вас тут птичьего гриппа полно, пневмония кругом атипичная, отсеохондроз свирепствует, а прививки не делают…
И тут до меня дошло, что воткнуть осиновый кол в маленькую бородатую заразу вполне реально, а вот попасть заразе в правую ноздрю ерундой размером с шариковую ручку – совершенно не реально. Кто придумывает тренировочные задания? Гоблины-извращенцы? Закомплексованные орки? Грызольда Вервольфовна? Федор?!
Карлик переместился к голове викинга. Положил одну ладошку пленнику на лоб, другую – на плечо и зарычал:
– Ррррррррррррррррррррррррр! – не приближайтесь, мол, частная собственность, а кто не понял – того покусаю, кишки выпущу, моргалы выколю. Урман ведет себя так же, когда я пытаюсь убрать
