хоть на Красную площадь, так как опасности от него не больше, чем от самовара»[18].
У стен Кремля, само собой, реактор монтировать не стали, но после испытаний на одном из подведомственных Славскому заводов сочли вполне надежным. И передали задачу сооружать энергоблоки, оборудованные РБМК, Министерству энергетики и электрификации, хотя оно и не имело опыта управления атомными станциями. Мало кто сомневался, что применение открытий фундаментальной науки на практике и покровительство, которое оказывал развитию атомной индустрии ВПК, принесет огромную пользу стране. СССР получил долгожданную экологически чистую энергию, когда реакторами этого типа стали оснащать атомные станции в европейской части страны. Электрическая мощность в тысячу мегаватт делала их грозными конкурентами для ВВЭР (водо-водяных энергетических реакторов), спроектированных под общим руководством того же Александрова и пущенных в ход в середине 1960-х годов. К тому же для строительства ВВЭР не хватало производственных мощностей. В 1982 году более половины электроэнергии, вырабатываемой советскими АЭС, приходилось на канальные реакторы. Ленинградская АЭС располагала четырьмя такими энергоблоками, Курская и Смоленская – двумя. На Чернобыльской АЭС Брюханов запустил четвертый энергоблок в 1983 году[19].
Последнее время на директора ЧАЭС жестко давили сверху – требовали без промедления запустить пятый энергоблок, готовый на 70 процентов. В январе 1986 года припятский горком партии не остановился даже перед выговором за долгострой заместителю Брюханова. Новость попала в местные газеты, и директор знал, что, если не ускорит монтаж энергоблока, следующим будет он сам. Теперь с трибуны съезда глава Совета министров Николай Рыжков предостерегал подчиненных от задержек при сооружении новых реакторов: «Минэнерго СССР в одиннадцатой пятилетке допустило срыв ввода в действие мощностей на атомных электростанциях, что вызвало дополнительную потребность в органическом топливе. Учитывая напряженность в топливном балансе страны и возрастающую роль атомной энергетики, подобные срывы в дальнейшем недопустимы». Благ мирного атома жаждали не только в Москве – региональные руководители выказывали не меньшее рвение. Брюханов не мог не заметить, как первые секретари выпрашивали для своих областей деньги на возведение атомных электростанций. Такую просьбу озвучил на съезде, например, нижегородец Христораднов. Пронягин, еще один высокопоставленный чиновник, упрекал Минэнерго за отказ от идеи открыть АЭС у них в Томской области. Приобщиться к атомной энергетике хотели все[20].
Ключи от врат атомного рая были в руках непосредственного начальника Брюханова. Анатолий Майорец возглавил Министерство энергетики и электрификации менее года тому назад. Пятидесятишестилетний министр горел желанием показать себя в деле. Задание ему дали труднейшее: за пять лет увеличить пуск новых реакторов на атомных станциях в два с половиной
XXVII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Т. 2. С. 29, 54, 139.
