но отец, ветеран Корейской войны, считал, что уклонисты олицетворяют собой все, что не так с Америкой. В тот вечер за ужином между моими родителями разгорелся бешеный спор о том, стоит ли мне ехать в Канаду или во Вьетнам, пока я наконец не сказал:
– Подождите. Это моя жизнь, и я сам решу, что мне делать.
Следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, отец только что ударил меня по губам.
– Ты не станешь трусом, – сказал он. – Ты пойдешь на войну.
Призыв закончился до того, как назвали мой номер, но я бы пошел. Это было правильно.
Я не обижался на родителей. Я чувствовал жалость к ним. Они не понимали, что такое контроль над рождаемостью, и у них были дети, которых они не хотели. Я знал, что их гнев на самом деле был направлен не на нас. К тому же мне не надо было активно указывать направление, чтобы я нашел свой путь, или так я думал.
Я был первым ребенком в семье, который поступил в колледж университета штата Уэйн в Детройте. Не имея мотивации к учебе и пристрастившись к пиву, я вылетел через два года со средним баллом 1,79. Это временно вывело меня на другой путь и позволило мне увидеть мир в другом ключе.
Понять разницу между теми, у кого есть власть, и теми, у кого ее нет.
Понять разницу между теми, кто следует правилам, и теми, кто бросает им вызов.
Я получил работу санитара в доме престарелых. У нас была медсестра, которая иногда казалась сумасшедшей. У нее были светлые волосы, стеклянный глаз и хромота. Я заметил, что, когда она давала пациентам[13], она давала его не полностью, а принимала часть сама. Однажды она сидела в кафетерии напротив меня. Ее глаза закатились, и она упала лицом прямо в нарезанный арбуз, который лежал перед ней. Когда она подняла лицо, к ее стеклянному глазу приклеилось семечко. Она была так обдолбана, что даже не заметила этого.
Я позвонил в полицию штата. Ее арестовали, а мне сказали, что я молодец. Потом мне позвонили и сказали, что они ведут расследование в отношении еще одной медсестры, которую подозревают в употреблении наркотиков, и попросили меня приглядеть за ней. Я так и сделал, и ее тоже арестовали.
Я не собирался быть полицейским информатором, но полагаю,
если вы ставите привычку к наркотикам выше обязательств перед пациентами, вы заслуживаете, чтобы вас сдали.
Несмотря на роль информатора, я был откровенным защитником работников дома престарелых. Рабочее время было долгим, работа тяжелой; но что действительно беспокоило меня, так это низкая заработная плата. Сотрудникам надо было организоваться, поэтому я направил все усилия на то, чтобы убедить их присоединиться к Межнациональному союзу работников сферы обслуживания. Я делал это не для себя. Я знал, что вернусь в колледж. Я думал, что сотрудники не получают того, что им причитается, и собирался изо всех сил бороться с менеджером за них.
Проблема состояла в том, что менеджером была моя мать.
После того
Опиатный анальгетик.
