прямо родовые. Вроде ничего не ел сегодня. С утра только молока с хлебом. Ф-фу… – Иван Павлович сразу как-то обмяк, расслабился и через некоторое время пояснил: – Отпустило.
– Ну так кто у вас был, я, что ли? – поинтересовался Лупцов. Ему было страшно интересно узнать, в каком виде предстал перед соседом его двойник.
– Ты, ты, – ответил Иван Павлович. – Что б им сдохнуть всем!
– Ну и что? – тихо, будто боясь спугнуть, спросил Лупцов.
– Ничего. С тобой девка была. С седьмого этажа, школьница. – Лупцов смущенно и как-то неприлично хихикнул, и Иван Павлович сразу откликнулся: – Вот-вот. Я об вас швабру сломал. Начали здесь…
– Я даже не знаю, как ее звать, – начал оправдываться Лупцов. – Честное слово. Разве что… в мыслях позволял. – Он пожал плечами, задумчиво поскреб подбородок, и вдруг лицо его осветилось догадкой. – Кажется я понял, Иван Павлович. Это все наше паскудство на свет божий повылазило. Точно-точно. Видно, у него тоже имеется своя критическая масса. А эти «гости» просто вытащили из квартир и темных углов все наше непотребство. Я даже думаю, что они и не живые вовсе – двойники наши. Может, даже и не разумные. По-моему, они совершенно не соображают, что делают и говорят. В общем, это наши материализовавшиеся пороки. Вернее, отражения пороков. Вы заметили, они же совсем безобидные. Это не они громят магазины и грабят квартиры. Это делают люди, а они только подражают и зачем-то кривляются. Но вот увидите, когда все закончится… если закончится, все спишут на них.
– А эти – «дедушка, помоги» – тоже безобидные? – зло спросил Иван Павлович.
– А черт его знает, – ответил Лупцов.
– Ладно, – через силу проговорил Иван Павлович и, охнув, снова согнулся пополам. Даже при колеблющемся свете свечи видно было, как вздулась от напряжения его дряблая шея и побагровело лицо. Иван Павлович зарычал, как это бывает при рвотных спазмах, и упал на колени. Лупцов же сорвался с места и едва успел подхватить соседа.
– Да вы отравились, Иван Павлович, – всполошился Лупцов. – И телефон не работает, врача не вызовешь. Марганцовка у вас есть?
Сосед не ответил. Он хрипел, как умирающий, раскачивался из стороны в сторону и все норовил улечься на пол.
– Иван Павлович, вы только не умирайте, – не на шутку испугался Лупцов. – Этого нам еще не хватало. – Он устроил соседа поудобнее на полу, взял свечу и бросился в ванную комнату, где, как он помнил, висела домашняя аптечка.
Когда Лупцов вернулся на кухню с большим целлофановым мешком таблеток, Иван Павлович уже успокоился. Он лежал без движений, разбросав руки и ноги в разные стороны. Лупцов наклонился над ним, установил свечу поближе к изголовью соседа, и потряс его за плечо. Даже непрофессиональным глазом видно было, что Иван Павлович покинул этот мир. Нижняя челюсть у него отвисла, обнажив желтые, прокуренные зубы, глаза не мигая смотрели в потолок, а пламя свечи едва-едва отражалось в быстро помутневших, словно затянутых бельмами, зрачках.
Некоторое время Лупцов с недоумением
