для всех особенная.
– Ты только на всех не заглядывайся, а то я, на…
– Хорошо, – перебила она. – Я выпить хочу, раз уж надолго тут зависли. Сходи к машине, принеси. Мы же взяли с днюхи.
– Нечего пить. Сейчас уже поедем скоро. Сколько время?
– Семь.
– Ну вот, сейчас утихнет чуть-чуть, на, и поедем. Мне ещё обратно ехать. А не утихнет, пацанам позвоню, они сюда «Камаз» подгонят.
Он вытащил свой мобильный.
– Бля, сеть не берёт!..
Алик позлорадствовал про себя. Хотя тут же спохватился: «Пусть уж лучше свалит отсюда». Но выражение Пашкова лица было безнадёжным.
– Тут нигде не ловит. Даже на дороге. Что бы мы тут сидели-то, Паш? Я бы домой позвонил, за мной отец приехал бы! – сочувствующе сказал Кирилл.
Пашок нервно похлопал себя по коленям. Было видно, как тяжело и мрачно отражался на его лбу мыслительный процесс. Он хватал то брелок с ключами от машины, то снова мобильник, то принимался шарить по карманам, находил брелок с ключами и снова брал мобильник. Наконец, он подошёл к окну и, наклонясь, долго смотрел в него.
– Ладно… Выберемся, на, с кем не бывает, – решил он немного спустя. – Кирюх, ты нормальный пацан, сходи с Наташкой к машине. Она знает, куда идти. Тут рядом. А мы пока выпьем. Батя, наливай!
Но Петрович снова раскис. Он только смотрел прямо перед собой в одну точку. А в губах его застыло выражение отвращения то ли к выпитому, то ли к происходящему, то ли к самому себе. В уголках губ скопилась высохшая слюна. Пашок, повернувшись, снова разгневался:
– Сучий потрох! Опять нажрался. Пацаны, оттащите, где он спал. Пусть дальше дрыхнет.
– Сам… – прохрипел Петрович и, тихонько встав, снова вернулся на свой плащ.
Наташа встала и подошла к двери.
– Ты идёшь, Кирилл?
Тот замялся.
– У меня одежда мокрая…
– Возьми куртку мою.
Пашок разделся, бросил свою кожанку Кириллу, ключи от машины Наташе и устало сел за стол. Кирилл послушно оделся, и они с Наташей вышли.
– А ты музыкант что ль? – как бы нехотя бросил Алику Пашок.
Алик, не желая разговаривать, так же нехотя ответил:
– Немного.
– На гитаре играешь, на?
– Нет, на барабанах в группе стучу.
– А-а… – протянул Пашок и затих.
«Что значит это „а-а“? – размышлял раздражённо Алик. – Барабанщик типа не музыкант? Для вас, получается, только тот музыкант, кто на блатных аккордах „Владимирский централ“ сорёт!»
– Рок это не музыка, – подтвердил его мысли Пашок.
– А что музыка? Попса?
– Попса это так, поплясать, с бабой пообжиматься.
– Шансон? – стиснув зубы, но как можно вежливее, предположил Алик.
– Шансон – музыка, но он тоже
