уважительности. И этого домика. И даже как бы спасительной для всех Пашковой машины, стоявшей где-то в лесу. Но особенно ему было жалко для Пашка Наташи.
Единственное, что его внутренне мирило с ним, это то, что автобусов, как выяснилось, сегодня больше не ожидалось, и только он, Пашок, со своей машиной казался верной дорогой отсюда к милому дому, в город А. А это было очень важно. Ради этого можно было и потерпеть его компанию, и за одно всё простить до времени.
– Э, командир, на, – Пашок углядел, что Алик, весь бледный то ли от гнева, то ли ещё от чего, налил себе пива. – Давай уж всем наливай, раз взялся. Ладно, хрен с ним, с бомжом-то… Как говорится, не трожь, говно, на!..
Алик побледнел ещё больше, но всё же послушался и стал разливать пиво всем. Только вот стаканов на всех не хватало. Один Петровичев, три, из которых они сами пили, и ещё только один свободный.
– Стаканов на всех нет. Девушка будет? – спросил Алик Пашка.
– Буду, – с удивительной нежностью в ответила Наташа.
Артём почувствовал, как теплота и звонкость её голоса ударили ему в уши и грудь, а потом упали куда-то вниз.
Пашок же посчитал стаканы:
– Почему нет? Пять. Чё, бомж, что ли, один стакан загадил, на?
Петрович, приподнявшись, сию же минуту отозвался:
– Сынки, я не бомж. У меня в Брехаловке дом.
– Ну а чё ты тогда тут разлёгся, на? – Пашок рассмеялся.
– Сейчас пойду домой. Я тут от дождя… А потом вот с ребятами выпил и сморило.
– «Сморило»! Ладно, – сказал Пашок Алику, – наливай, а я из горла буду.
Но Петрович вскочил, полез в свою сумку, и в его руках оказалась ещё одна бутылка водки, «чекушка».
– А можно, ребята, я с вами тоже выпью немножко? Я, знаете, как люблю молодёжь!.. – проникновенно попросил он, подбежав к столу, и будто бы в качестве чего-то очень весомого, важного добавил: – Вон и девочка у вас какая красивая сидит.
– Иди домой! – отрезал Пашок.
– Я пойду, – Петрович хлопнул себя в сердце. – Пять минут посижу, выпью пять капель и уйду. Тебя как звать?
– Тебе зачем, на?
– Ну как?
– Павел меня зовут, на.
– Паша, не откажи, – попросил Петрович с размеренной и внятной твёрдостью. – Пять минут, выпьем, и я пойду.
Он протянул Пашку свою мозолистую руку.
– Владимир Петрович.
Пашок с видимым нежеланием, но в то же время с неким удовлетворением пожал её.
– Ладно, садись.
Когда все уселись, Петрович налил себе водки.
– За молодых! Особенно за девочку вашу.
Выпив, Алик с Кириллом закурили.
Пашок большущими и жадными глотками отправил всё содержимое баклажки себе внутрь и бросил её в угол комнаты.
