у меня не было, но дело в том, что тут, в этой комнате с затхлым воздухом, в полной темноте, за железной дверью, мне стало по-детсадовски страшно). Я стал шарить по стенам, боясь наткнуться ладонью на распахнутый рот какой-нибудь другой жертвы, умершей тут пару дней назад, и, конечно, на уровне глаз нащупал выключатель, и нажал на него, и зажмурился от очередной ядерной вспышки – так ярко, так нестерпимо ярко ударили сверху лампы дневного света.
Когда глаза перестали сообщать в мозг белизну засвеченной пленки, а в нестерпимой пелене проступили стол, шкаф, сейф, зарешеченное окно, – я увидел, что нахожусь в крохотной комнатушке, два на три метра, в которой тем не менее уместились как-то стол, шкаф, сейф и даже широкий подоконник под зарешеченным (рисунок – «рассвет над тюрьмой») окном. Конечно же, будучи семиотиком, я в первую очередь подошел к шкафу, к книжному шкафу, в котором стояли книги: мне было интересно, что там за книги, я чувствовал, что могу понять, в каком месте оказался – просто по их корешкам, по их названиям. (В то время как единственно верным решением было, конечно, осматривать стол – в ящике могли оказаться какие-нибудь документы, да я так до него и не дошел.) Итак, в шкафу, чехословацком шкафу из золотистого ДСП, оказались стоящие в ряд белые книги в мягких обложках, без названий на корешках, без корешков в принципе. Скорей, это были брошюры, скрепленные посередине полукустарным способом, скрепочкой или пластмассовой брошюровкой. Книжечки эти были разной толщины и имели довольно потрепанный вид. Я надавил на стекло, потянул одну из его половинок в сторону, выхватил брошюру наугад и обнаружил название, от которого сразу присел, на стол, на краешек, потому что написано там было: «Боевое применение пистолета Макарова». И ладно бы только это, – мало ли книг выпускает резвый издатель для услаждения имеющих нездоровую страсть к орудиям убийства психов! Но, чуть выше, в шапке: «Министерство внутренних дел РФ». И так это все было коряво сверстано, и такие дурацкие иллюстрации, старательные, но нелепые, контуром, где милиционеры с внимательными лицами, зажмурив один глаз, пуляли по преступникам, улепетывающим от них, воровато пригнувшись! Интересно, почему это пособие учит шарахать по безоружным? Почему нельзя изобразить в руках злоумышленника хотя бы обреза? Или обрезка трубы? Ну да, все настолько «для служебного пользования», настолько не на вынос, что вопросы эти задать было бы некому.
Я немедленно вдавил брошюру в ряд других, ей подобных, и обнаружил рядом еще одну, что-то про психологические основы следственных действий, и снова с шапкой МВД, и закрыл от греха подальше шкаф, и понял, что в милицию я действительно звонил очень и очень напрасно, и посмотрел на отражение своей перепуганной физиономии с рассеченным лбом, и попытался подбодрить себя, улыбнувшись.
Но было еще интересно – что в сейфе? Он, конечно, закрыт. Если замок кодовый, можно будет всю ночь подбирать шестизначное число, его отпирающее, а утром за мной придут, отпустят и извинятся – и объяснят, что это подчиненный перемудрил, перелютовал. Но замок
