Поеду с документами по операции позанимаюсь в управе. Приеду с бойцами – звякну, не отключайся и терапевтическая доза, кстати, сработала.
– Придурок.
– И я тебя люблю. Эрик, девчонка – кремень, не знал, что такие вообще в реале бывают. Должна выкарабкаться, чисто из принципа или вредности. А ты не вздумай геройствовать и держись. Прорвёмся, друг, – Кирилл Ланской, позывной Кирка, просочился в дверь и неслышно исчез.
Вельден задумался. Да, дела. Из огня да в полымя. Он прекрасно помнил историю задержания международного террориста и участвовал в его конвоировании. Слишком многие отдали жизни, чтобы его нейтрализовать, как оказалось напрасно. То, что Валид на свободе действительно очень и очень плохо. Но Ланской осведомлён об этом, а значит – вооружён. У майора питбулевская хватка и острый ум разведчика-диверсанта. В надёжности Кирилла Эрик не сомневался, слишком много они съели соли пополам с кровью и потом. Валера и Лиза друзья с большой буквы, но остальные сотрудники? Не соблазнятся ли на деньги или на угрозы? Хотя на деньги – вряд ли. Он несколько раз глубоко вздохнул, взъерошил волосы, переоделся в рабочую форму и пошёл в оперблок.
– Татьяна Петровна, мне нужно с вами поговорить, – обратился Эрнст к санитарке, которая мыла пол в коридоре блока.
– Эрнст Генрихович, я мою пол и ничегошеньки не знаю, – она хитро улыбнулась и подмигнула ему. Петровне было шестьдесят пять лет, а на вид сорок пять и не более. Очень работящая, по-немецки аккуратная и пунктуальная. Мягкие, большие руки, улыбка всепонимающей и любящей бабушки. – Я же не вчера родилась, дорогой мой. Вы поверили мне, взяли на работу с улицы. Я могу спокойно на мою зарплату воспитывать четверых внуков. Да я за Вас любого хоть шваброй прибью. Ничего не говорите. Не надо, – Петровна сняла перчатку и пожала ему руку.
– Спасибо, Татьяна Петровна. Но всё-таки скажу. Её не оставят в покое. За ней будут охотиться. Прошу вас, никому и ничего. Ни словечка.
– Эрнст Генрихович, всё сделаю. Храни Вас Господь. За Зариночку не переживайте, я сама с ней поговорю. Вы, главное спасите девочку, видно настрадалась она не на одну человеческую жизнь. Это же у какого изверга рука поднялась такое сотворить?! Я за неё в церкви свечку поставлю и молиться буду. Матерь Божья всем страждущим заступница и девочке поможет. И идите, операция закончилась, они размываются, а то болтаю с вами, а работа сама не сделается.
Эрик устало улыбнулся и, войдя в предоперационную, снова столкнулся с Лизой:
– Твою дивизию! Лизка! Опять на больной палец! – он поджал ногу.
– Вельден, ты задолбал, можешь нормально ходить, а не наскакивать на людей? Всё хорошо, можешь выдохнуть. Состояние крайне тяжёлое, но стабильное. Под наркозом она будет ещё часа три. Потом ненадолго разбудим и на сутки сделаем медикаментозный сон, в её состоянии это необходимо. Сейчас отвезём в реанимацию, Вера сестра из реанимации и Денис побудут с ней, а мы пройдём к тебе в кабинет для очень серьёзного, малоприятного разговора, – Лиза, сурово сдвинув брови, схватила
