сумкой и черным холщовым мешочком, привязанным к поясу. Этот мешочек мне хорошо знаком, но его содержимое привело бы в замешательство и самого Шерлока Холмса.
Там должны лежать моток тонкой и очень прочной веревки, несколько металлических крючков и браслетов разной формы, десяток куриных яиц, бамбуковая трубочка и еще масса всяких штуковин, описать которые я не берусь. Все эти вещи – как утверждает Федор – обязательные принадлежности ниндзя. О назначении же их он обещал мне поведать в деревне.
В общем, судя по его виду, он основательно подготовился к отдыху. Хотя, справедливости ради, я должен сказать, что Федор к любому делу готовится тщательно.
Автобус уже стоит. Нам покупают билеты, дают последние наставления и обнимают так, как будто мы едем, по крайней мере, на остров Пасхи. Мы садимся на свои места и смотрим в окно. Родители машут руками, и я даже замечаю слезы на глазах у мамы.
– Ну, это уж слишком, – и вдруг мне самому становится очень тоскливо.
Автобус бежит быстро, свежий ветерок врывается в приоткрытое окно и приятно щекочет лицо. Мимо проносятся зеленые поля и редкие березовые колки. Дорога почти прямая и мне становится гораздо веселее.
Пассажиров мало. Это, в основном, деревенские жители, возвращающиеся домой. Почти все они задремали, и я, слыша их дружное сопение вокруг, тоже постепенно начинаю клевать носом. Моя голова то и дело падает на бок и стукается о плечо Федора. Он аккуратно перекладывает ее на другую сторону и продолжает изучать карту нашей области, которую прихватил с собой.
Деревня, в которую мы едем, обозначена на этой карте маленькой точкой. Интересно, что Федор там разглядывает?
Мои размышления прерываются сами собой – автобус останавливается. Приехали. Меня разморило, и я вяло выбираюсь на воздух, волоча за собой сумку. Федор, напротив, оживлен и весел, бодро подталкивает меня в спину:
– Быстрей! Быстрей! Ты похож на размороженную курицу, но я сделаю из тебя человека. Через две недели тебя никто не узнает!
Я плетусь с ним по пыльной деревенской улице, думая о том, хочу ли я, чтобы меня через две недели не узнали?
Мы проходим через всю деревню, направляясь к самому крайнему дому. Каким-то образом, Федор уверенно находит дорогу.
Домик совсем небольшой, можно даже сказать, маленький, и довольно древний на вид. Окна у него почти вросли в землю. Зато чердак выглядит совсем по-другому, внушительно и крепко. Он как бы придавил своей тяжестью домик, весь согнувшийся под ним.
Дом стоит на самом краю обрыва. Внизу течет речка с густо заросшими берегами. Мы останавливаемся у запертой калитки и топчемся в нерешительности – видно, Федор все же не очень уверен, что правильно нашел дорогу. Пока он пробует открыть калитку, я оглядываю окрестности.
Погода ясная и воздух неправдоподобно прозрачен. Одинаково четко видны деревья за домом и возле речки. Кажется, я даже различаю отдельные листочки.
Задрав голову, смотрю на чердак.
