style="font-size:15px;"> Я встаю рядом, и мы изо всех сил тянем крышку вверх…
И тут ворона, сорвавшись с места, гулко каркает и, хлопая крыльями, летит прямо на нас. Я невольно втягиваю голову в плечи.
Федор же невозмутимо наблюдает за ней. Ворона планирует на сундук и угрожающе смотрит мне в глаза. На всякий случай я отдергиваю руки от крышки. Вблизи ее клюв кажется особенно грозным. Птица явно не дает нам заглянуть в сундук. Я охотно бы предоставил ей возможность сидеть и охранять его еще хоть триста лет, а сам бы убрался поскорее.
Но Федор умеет укрощать не только пенсионерок. Он легко находит общий язык с любыми животными и птицами. Может, кроме гусей. И, вытащив из кармана маленькую белую сушку, твердую, как камень, Федор сует ее прямо в клюв птице. Вороне ничего не остается, как только схватить угощение. Теперь клюв ее занят, и она только таращится на меня.
Интересно, чем это я ей досадил? В конце концов, лезть в сундук не моя затея.
Крышка сундука все равно не открывается, даже и без замка. Я советую Федору:
– Убери птицу. Это ее тяжесть мешает.
Вместо этого он обходит сундук сзади и смазывает ржавые петли из масленки. Ее он, разумеется, извлек все из того же мешка. Меня это уже не удивляет. Я думаю, что у него там нашелся бы и воздушный шар на тот случай, если бы вдруг деревенская речка вышла из берегов и затопила все вокруг.
Пока он возился со смазкой, ворона управилась с подачкой и теперь постепенно подбирается ко мне. Похоже, сушка не очень улучшила ее настроение. Тут подходит Федор, быстро сует ей в клюв вторую сушку и хватается за край крышки.
– Давай!– командует он, и мы снова, напрягаясь изо всех сил, тянем ее вверх.
Раздается такой громкий и мерзкий скрип, что ворона с шумом взлетает и усаживается прямо на балку над нашими головами. Сушку, однако, из клюва не выпускает.
Крышка нехотя поднимается и мы, наконец, откидываем ее назад. С грохотом она повисает на петлях, и перед нами предстает содержимое сундука. Внутри все покрыто одеялом пыли. Я разочарованно бормочу:
– Да тут одни старые книги. Стоило лезть сюда и глотать пыль, чтобы найти эту макулатуру?
Но Федор не слышит меня. Он жадно хватает книгу, лежащую сверху, сдувает с нее пыль и счищает ладонью плесень с позеленевшей металлической таблички, на которой выгравировано: «Руководство по изготовлению и применению колдовских отваров».
– Что такое?! Как это колдовских? А ну-ка посмотри, что там еще лежит!
Федор молча вытаскивает вторую книгу. Она гораздо толще первой и выглядит куда более старой. На позеленевшей от времени табличке читаем: «Искусство становиться невидимым и проходить сквозь стены».
– Бред какой-то,– почему-то шепотом говорю я. Однако уверенности в моем голосе нет. А у Федора и вовсе глаза горят от нетерпения.
Он торопливо кладет книги на край сундука и нагибается за третьей, последней. Она такая тяжелая, что мне приходится помочь ему. У нас в руках толстенный
