на птицу.
– А книги где?
– Все у меня,– Федор похлопывает себя по заметно оттопырившейся рубашке, – спрятал от сырости. Что-то они полегчали здесь. И «Черная магия», которую ты умудрился спихнуть, тут же. Чуть не прибила меня сверху!
– Федор! – перебиваю я, – как ты все-таки думаешь, где мы?
Но ответить он не успевает. Совсем близко раздается леденящий душу вой. Как по команде мы зарываемся в сено чуть не до самого дна. Ворона тоже где-то рядом, и к тому же она, встревоженная нашими действиями, начинает громко каркать.
Сидеть ночью, зарывшись в мокрое сено и слушать концерт, где воют волки, и каркает наша ворона,– занятие не из приятных. Меня начинает бить озноб. Чтобы не слышать эти звуки, я даже затыкаю себе уши. Федор же, напротив, напряженно вслушивается. Неожиданно, он хватает меня за плечо и встряхивает
– Послушай, волки-то ушли! Кажется, наша птица их перепела.
И точно. Ворона каркает в одиночестве. Волков больше не слышно. Выждав немного, мы выбираемся наверх.
Дует резкий, пронизывающий насквозь ветер. К его шуму примешивается еще какой-то звук, похожий на скрип двери.
Постепенно проступают близкие очертания стен, но сверху по-прежнему капает.
– Кажется, мы в каком-то сарае. И к тому же заброшенном. Крыши почти нет, и двери, похоже, сорваны. Вон сквозняк какой!
– Надо отсюда выбираться, пока совсем не окоченели!
У меня тоже зуб на зуб не попадает. Но тащиться куда-то ночью, да еще и волки в округе рыщут…
Но Федор не отстает:
– Давай, давай, поднимайся, если не хочешь остаться тут насовсем. К утру мы оба получим здесь воспаление легких.
Кряхтя, я сползаю с копны и, следом за Федором, наощупь, ковыляю к выходу. Все тело ноет после падения. Ноги с трудом слушаются. Скрипучая дверь хлопает, весь сарай вздрагивает, как в ознобе от бешеных порывов ветра и, кажется, вот-вот рухнет.
Ворона на плече у Федора громко каркает, мы, как по команде выскакиваем из этого ненадежного убежища и ступаем на раскисшую от дождя землю.
– Ну и куда теперь?– уныло спрашиваю я. Темнота – хоть глаз выколи, и даже звезд больше не видно – небо совсем затянуло.
– Иди за мной!– и Федор делает первый шаг. Дверь за нами разъяренно скрипит и снова хлопает с пушечной силой. Оглянувшись, я различаю на фоне темного неба кособокий силуэт покинутого нами строения с пустыми провалами окон. А над проломленной крышей торчит неправдоподобно большая черная труба.
– Федор!
Он оглядывается.
– Вот это да! И как она его не развалит совсем? Ладно, пошли! Где-нибудь, наверное, есть нормальное жилье.
Через несколько шагов на ноги налипает по пуду грязи. Идти дальше – сплошная пытка, но не возвращаться же назад. Ворона преспокойно едет у Федора на плече, на поясе у него болтается мешок, а за пазухой он тащит книги. А я-то иду налегке!
– Давай,– предлагаю,– понесу что-нибудь.
Но Федор даже не оборачивается,
