успокоить девочку, он достал из пакета с продуктами банку консервированной ветчины.
– Ну ладно, давай-ка лучше перекусим.
– Давай. – Она будто и не вопила только что. – И еще хочу арахисового масла.
Когда он принялся нарезать ветчину, она спросила:
– А у тебя хватит денег, чтоб позаботиться о нас?
Ела она своеобразно: сначала набивала рот ветчиной, затем запускала пальцы в банку с арахисовым маслом и, зачерпнув оттуда массу, облизывала их и жевала все одновременно, умудряясь при этом приговаривать: «Вкуснятина!»
– Если я посплю немного, ты ведь не удерешь?
Она покачала головой:
– А можно погулять?
– Можно.
Теперь он пил пиво из банки – он купил упаковку в лавке на обратном пути; от сытости клонило в сон, и он чувствовал, что если сейчас не приляжет, то заснет прямо на стуле. Она сказала:
– Не надо меня больше привязывать. Я вернусь. Поверь мне, хорошо?
Он кивнул.
– Куда я могу уйти. Некуда.
– Ладно, – сказал он.
И опять он почувствовал, что не может говорить с ней так, как этого хочет: она владела собой.
– Можешь погулять, но недолго.
Он вел себя, как ее отец: он знал, что она навязала ему эту роль. Это было нелепо.
Он смотрел, как девочка выходит из комнаты. Позже, ворочаясь во сне, он смутно слышал, как щелкнула дверь, и понял, что она вернулась. Она была в его власти.
В эту ночь он снова лежал полностью одетый на кровати, наблюдая за спящей девочкой. После двух часов, проведенных без движения, мышцы заныли, и он сел, упершись локтями в колени, – словно все эти позы были частью какого-то ритуала. И почти не отрывал взгляда от девочки. Она лежала абсолютно тихо – сон унес ее куда-то, оставив лишь тело. Даже лежа здесь, рядом с ним, она убежала от него.
Он поднялся, подошел к чемодану, вытащил закатанную в рулон рубашку и повернулся к ее кровати. Потом взялся за воротник рубашки, и на постель вывалился охотничий нож. Нож был слишком тяжелым и не отскочил. Вандерлей поднял его и взвесил в руке.
Он спрятал нож за спиной и потряс девочку за плечо. Контуры ее тела казались ему расплывчатыми, пока она не повернулась и не уткнулась лицом в подушку. Он опять ухватил ее за плечо и почувствовал длинную тонкую косточку – словно крыло, торчащее из-за спины.
– Уходи, – пробормотала она в подушку.
– Нет. Давай поговорим.
– Уже поздно.
Он потормошил ее и, когда она не ответила, попытался силой развернуть лицом к себе. Маленькая и худенькая, она достаточно сильно сопротивлялась. Он так и не смог заставить ее повернуться лицом к себе.
Потом девочка резко повернулась сама, словно наконец возмутилась. Лицо заспанное, но сердитое выражение делало его старше.
– Как твое имя?
– Анджи, – она вдруг беззаботно улыбнулась. – Анджи Маул.
– Откуда ты?
– Ты знаешь.
Он кивнул.
– Как звали твоих родителей?
– Не
