завизжала и замахнулась на меня рюкзаком. Но тот оказался тяжелым и перевалил ее назад.
Пантюхин отскочил к входной двери и, пружиня на полусогнутых ногах, выхватил из-за пазухи блестящую машинку. Из нее выскочил черный стержень.
– Всем на месте! Руки!.. В пыль разнесу!
Я не знал, что у него за штучка, но парни, видимо, знали. Вздернули руки и замерли на полу в неудобных позах.
– Где мальчик?! – рявкнул капитан.
Вопрос был излишним, потому что сквозь грохот, сотрясавший дверь в перегородке, неслись яростные вопли: «Открывайте, паразиты! Не имеете права! Все равно убегу!..»
Пантюхин глянул на ревущую девицу, шевельнул машинкой:
– Открыть!
Но дверь в этот миг сорвалась со щеколды и петель и грянулась плашмя. А на дверь – пузом, руки-ноги в стороны – приземлился мой ненаглядный лоцман Александр Крюк.
Он стремительно сел, яростно обвел всех мокрыми глазами, взвился ракетой, кинулся к Пантюхину, вцепился в машинку.
– Владимир Евгеньевич, не надо! Это не бандиты! То есть бандиты, но не надо… Они не виноваты…
– Сам ты бандит, – сказал толстяк. Он опустил руки и держался за поясницу. – И вы, Пантюхин… С цепи сорвались?
– И вы… гражданин Решилов, – сказал «тореро». Он встал, держась за колено, и смотрел на меня через плечо. – Интеллигентный человек вроде бы… Я ваши книжки еще в первом классе читал. Про трюмных гномов с «Геродота»…
– Весьма польщен, – отозвался я нервно. – Однако подожду приносить извинения, пока не выясним ситуацию…
– Кто вы такие? – полицейским голосом спросил Пантюхин.
Сашка быстро сказал:
– Это наши, из «Пилигрима»… – И засопел.
– Я… диспетчер группы проводников, – постанывая, сообщил толстый. – Меня зовут Клим Збаров. – Он, кривясь, опять сел к столу. – И если бы я знал, что из-за этого гамадрила…
– Сам такой, – мрачно сказал Сашка.
– Молчи, Крючок! – взвизгнула девица. – Дать бы как следует по шее… Заварил кашу да еще и… – Она всхлипнула и сердито вытерла глаза подолом широкого зеленого свитера. Интересно, что Сашка не возмутился «Крючком», не огрызнулся. Засопел сильнее и стал рассматривать ссаженный локоть.
– Что за кашу заварил мой проводник? – осведомился я со сдержанным негодованием. – И может ли какая-то «каша» служить причиной для похищения ребенка из гостиничного номера?
– Кирилл, объясни ты им… – плаксиво сказала девица.
Но похожий на испанца Кирилл (он все еще держался за ногу) язвительно предложил:
– Пусть «ребенок» расскажет сам. Тем, кто его героически спасал… Ну, давай, Сашенька, поделись планами, которые мы так бессовестно сорвали…
– Что все-таки случилось? – хмуро поинтересовался Пантюхин. И спрятал машинку под штурманку.
– А
