увидел очки. Спросил нерешительно:
– Это что?
– Подарок тебе. От «Даблстара»…
Непонятно, обрадовался ли он. Примерил очки, снял, помахал ими. Скинул кроссовки, с ногами забрался на кровать. Тихонько сел, привалился к стене. Натянул очки на поднятые к подбородку коленки, пощелкал резиной…
Я копался в «сидоре», отыскивая чистую рубаху.
Молчание давило нас обоих.
Наконец Сашка сказал, будто издалека:
– Игорь Петрович, простите меня, пожалуйста…
Я понимал, что веду себя дурацки, и все же ответил надуто:
– Ну, ты же знал, на что идешь, когда хотел удрать. Чего теперь извиняться?
– А вы… очень обиделись?
– А ты как думаешь? Радоваться мне, что ли?
Кажется, Сашка чуть-чуть ощетинился.
– А тогда… зачем согласились, чтобы я опять с вами?
«А ты почему захотел, чтобы опять вместе?» – чуть не спросил я. Но вместо этого получилось:
– А затем, что показалось… что возвращаться с «пилигримами» тебе совсем уж тошно. И еще…
Он стыдливо стрельнул глазами.
– Что?
– Я не привык бросать тех, кто со мной в Дороге…
Эх, зачем я его так? Будто наотмашь… Идиот старый!
Сашка сжался. Потом спросил глухо:
– Что же мне теперь? Головой о стенку стукаться?
Чтобы как-то все смягчить, я проворчал добродушно:
– Если голова дурная, расплачиваются другим местом…
Сашка не смягчился. Спросил пренебрежительно:
– А для вас было бы удовольствием отлупить меня, да?
«Дурень, – чуть не сказал я. – Даже своих детей я сроду пальцем не трогал…» Но опять меня защекотал этакий педагогический зуд.
– Дело не в удовольствии, просто для назидания следовало бы тебе всыпать горячих… Кстати, имею право! Ты сам ко мне в племянники записался. Так что я мог бы взгреть тебя, как родственник.
Сашка опять сильно щелкнул резинкой очков. И сообщил:
– Один пробовал. В прошлом году… Месяц с прокушенным пальцем в больницу ходил.
– И кто же этот неудачливый воспитатель?
– П-папочка, – с непередаваемой интонацией сказал Сашка.
Тут мне совсем стало тошно. И чтобы это скрыть, я постарался проговорить со сдержанным упреком:
– Весьма сочувствую твоим семейным неприятностям… Но, в конце концов, не я в них виноват. И не я толкал тебя на… сегодняшнее приключение. Так что зря ты на меня дуешься.
– Это вы… дуетесь.
– Но у меня-то есть основания!
– А у меня… А мне теперь что? – И вдруг он предложил, хихикнув: – Ну, давайте в угол стану. Коленями на горох.
– Где ты горох-то возьмешь?
– Ну… тогда просто так. Меня маленького мама носом в угол ставила…
– Видимо, недостаточно…
– Ага, –
