шагнув внутрь, Турин оказался в пустом помещении.
– Отлучился. Бывает, – не смутилась секретарша. – Значит, кто-то вас опередил, но он велел ждать Может, хотите чаю?
Турин отказался, а секретарша быстро ушла, так как совсем близко ему почудились тихий женский голос и смех.
«Такого ещё не бывало, – задумался Турин, – этим поступком Странников после всего случившегося даёт понять, что полностью мне доверяет. А я бы скрыл от него тайную комнату, если б она имелась?..» Домыслить он не успел, неслышно отворилась незаметная дверца за креслом ответственного секретаря, и он, пригибая голову, без смущения и неловкости предстал перед начальником губрозыска. Они уже несколько раз переговаривались по телефону с утра по поводу отъезда Опущенникова, но эти короткие, мелкие фразы, похожие на намёки, объясняющего конца не имели, а Турин жаждал большого, ясного разговора, рассчитывая, что Странников всё же не забудет добра и своих обещаний. На всякий случай он тоже пришёл не с пустыми руками – заготовил предложение о выселении семьи погибшего ребёнка на Восток, поближе к Узбекистану, убрал другие шероховатости автоаварии, подчистив так, что комар носа не подточит. Были у него и другие задумки, с которыми он не спешил, но помнил и перебирал в мыслях, пока бежал в губком.
– Ну как? Проводил? – присев к столу и пригласив сесть рядом, спросил Странников рассеянно.
– Распрощались.
– Ковригин куда пропал?
– Объяснения писал.
– Ты его не трожь. Мне оставь. Я уже к нему привык. Хороший мужик.
– Как скажете, Василий Петрович.
– Теперь будем ждать, кого вместо Опущенникова назначат? – откинулся секретарь на спинку кресла.
– С этим тянуть не станут, – сохранил безразличие на лице Турин. – Желающих на освободившуюся должность хватает.
– Давай без лукавства, – скрипнул зубами секретарь. – Тебе надо здесь командовать! Заслужил! И я добьюсь! А пока исполняй обязанности! – Он приподнялся, вскочил и Турин, секретарь крепко пожал ему руку. – Рассусоливать обо всём остальном не будем. У меня вот какая к тебе необычная просьба…
– Я бы сначала хотел?.. – заикнулся тот.
– Благодарности потом.
– Я о мальчишке…
– Что? О каком мальчишке?
– Отец пожелал уехать отсюда… События печальные, то, сё, – сочинял Турин на ходу.
– Пусть едет. Мы его не держим.
– Ясно, – двинулся к двери Турин.
– Ты присядь, присядь. У меня ведь к тебе дело необычное. Я бы сказал, сверхсекретное. Чай будешь?
– Не откажусь.
И за чаем Странников подробно, в деталях рассказал Турину всю позорную историю с докладом.
– Мейнц с Распятовым доклад уже перелопатили. Теперь зазвучит как надо. Я его два раза тоже пробежал. На конференции услышишь, но гложет меня одна закавыка.
– Что такое, Василий Петрович?
– Подлецов не терплю при себе! – хлопнул по крышке стола секретарь. –
