меж собой. А вот и появился, спешащий на свое место и дед Фурда. Звияга приветливо улыбнулась ему и поздоровалась.
– Утро доброе, дедушка! – звонким голосом встретила она торговца.
– Доброе, доброе… Да не всем, так понимаешь, – озадаченный чем-то несомненно важным, ответил старик и приобняв девочку за плечи, отвел ее за прилавок и предупреждающе стал говорить, то и дело оглядываясь по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать. Он зачастую, а порой и всегда, вставлял в разговор изречение «так понимаешь», отчего знающие за ним такую странность люди, меж собой называли его не иначе как дед Фурда-так понимаешь.
– Вот что, моя хорошая! – сказал торговец, применяя еще одно свое любимое изречение. – Оставляй-ка свои кувшины и иди домой. В городе сегодня будет не спокойно, особенно на базаре. Стражники кого-то ищут, так понимаешь, хватают и уводят куда-то всех нищих и бродяг. И еще, ходят слухи, что по указу хана Пурума, приказано выловить всех ведунов, знахарок и ворожеек. Так что, предупреди мать, чтобы затаилась и прекратила свои занятия. А хорошо бы, если вы, вообще, временно покинете пределы города. Хотя, сейчас, этого лучше не делать… так понимаешь… Он озабоченно пожевал губами и добавил. – Послушайте моего совета, это очень серьёзно. Скоро празднество Бога Солнца, а вчера во дворец вернулся верховный жрец Азар Тригат. В храме Богов собираются служители и готовится жертвоприношение. Я не хочу, чтобы вы попали в беду. – Дед Фурда говорил это все ласково и предупредительно и у Звияги не было оснований не верить ему. Ей не то, чтобы стало страшно, но какое-то свербящее, нехорошее чувство появилось в груди, рождая беспокойство. – Хорошо, дедушка, я не буду гадать сегодня на базаре и все передам матери, но воду, все-таки продам. В доме совсем нечего кушать.
– Ой, смотри, моя хорошая! – Неодобрительно покачал головой старик, – Не вышло бы, чего худого!
– Не бойся, дедушка, кто может сделать плохого простой разносчице воды? До полудня побуду на пирсе, потом продам воду и домой! – озорно, по ребячьи она побежала разглядывать пребывающие в порт торговые корабли.
– Эх, молодость, молодость… – проворчал ей вслед старый Фурда и начал выкладывать на прилавок свой товар.
Ночью была гроза и испарения сырой земли и песка в сочетании с легким бризом добавляло в воздухе живительной прохлады, на пару часов оттягивая приближение удушливой жары, какая обычно стояла в это время года. Усевшись на каменном парапете под тенью развесистого дуба, Звияга с мечтательным взором разглядывала приближающийся к гавани белоснежный парусник. А у самой пристани уже собирались ватаги беспризорников, ожидающих скорой разгрузки, чтобы чем-нибудь поживиться, когда товар будут перегружать с корабля на телеги. Среди этой шумной толпы, ребятишек и торговых грузчиков, Звияга опять заметила молодого монаха в черном балахоне. Он сидел немного в стороне на большом валуне и изучающе высматривал кого-то. Звияга, теперь решила понаблюдать за ним и выяснить, зачем тот приходит сюда так часто. Все что было
