не знаю, – она подняла на Величутина глаза, отвлекаясь от своих мыслей. Ей не хотелось больше говорить о Бондареве. Но она понимала, что будет невежливо вот так сорваться с места. Ведь это она попросила о встрече. Но теперь, понимая, что ничего интересного не узнает, потребность в разговоре отпадала. Наташа сомневалась, стоит ли уйти сейчас или продолжить разговор. – Я ничего не поняла. Он напугал меня.
– А какие у него были отношения с вашей сестрой перед ее смертью?
– Они расстались задолго до этого. Ей было шестнадцать, когда она в него влюбилась. Он – намного старше. Учитель истории в нашей школе, все были в него немножко влюблены. Тогда он был симпатичным.
– Почему они расстались?
– Она так решила.
Наташа посмотрела на темное окно. Каким далеким показалось то время, сумасшедшим, нереальным. Уже тогда над их головами начали сгущаться тучи. Она не понимала, почему продолжает сидеть в кабинете доктора и отвечать на его вопросы. Ведь он уже сказал, что не имеет к Бондареву никакого отношения. Ей было трудно справляться со своими мыслями, но встать и уйти она не могла. Ощущение защиты и спокойствия в этом месте не покидало.
Величутин несколько минут задумчиво изучал Наташу, потом заговорил снова.
– Ваши родители живут в деревне, правильно?
– Да.
– А вы переехали от них сюда, в город.
– Да, мне купили квартиру. Родители купили, – зачем-то уточнила она.
– Вы хотели переезжать?
– Хотела.
– Вам нравится жить здесь?
– Нравится, конечно.
– Как справляетесь с бытом?
Она с удивлением посмотрела на него. Пожала плечами, усмехнулась.
– Я хорошо готовлю, если вы об этом. На макаронах быстрого приготовления не сижу. И убираться могу, и деньги считать. Счета оплачиваю без задержек. Что еще нужно?
– Хорошо. Значит, вы прекрасная хозяйка?
– Наверное.
– Поэтому дети сестры жили с вами?
Она хотела что-то сказать, осеклась и замолчала. На щеках выступили предательские красные пятна. Жили! До того страшного несчастного случая жили. Доктор точно подметил. Казалось, он знает совершенно все про их жизнь. В таком случае нужно ли отвечать? Но Величутин ждал ответа. Для него это было важно, чтобы она ответила.
– Не только поэтому, – наконец выдавила из себя она, ощутив тот миг, когда уверенность исчезла. Потеряв опору, молодая женщина забеспокоилась, не пора ли прервать разговор, каждое слово которого может обернуться против семьи.
– Наталья Николаевна, почему дети жили с вами, когда опекун у них ваша мама?
Так вот к чему он клонит! Значит, не собирается обвинять ее в плохом воспитании. Просто выясняет обстоятельства, которые слишком запутаны, чтобы их обсуждать.
