Ганс (а это, как вы понимаете, я – тот самый медвежонок) не стал искать со всеми слоненка Тиглу. Он очень любил уединение и тишину, слушая которую можно писать картины или рассказы: «Что его искать? Он самостоятельный зверь. Может, он тоже хочет уединения», – думал Ганс, раскрашивая доброжелательную пчелу на заднем фоне.
– Ганс! Ганс! – донеслось до медвежонка как будто издалека.
Медвежонок обернулся. Перед ним стояли взъерошенные звери и наперебой передавали последние новости, из которых он узнал, что медвежонок Ганс, – самый грамотный в плюшевом лесу, потому что умеет писать буквы и складывать их в слова. И поэтому он должен немедленно отставить доброжелательных пчел и отправиться на консилиум специалистов. А если он этого не сделает, то тогда они не знают, что с ним сделают!!
Медвежонок практически ничего не понял из того, что ему сказали, но решил не сопротивляться. Мало ли что.
Он молча кивнул, положил рисовальные кисти в специальную баночку для кисточек, вытер лапки тряпочкой, перетащил пейзажики в укромное место и отправился на консилиум специалистов, то есть туда, куда двинулись все остальные жители плюшевого леса.
– Здесь нам надо разделиться, – сказала Зоя. – Мы, – она обвела взглядом всех наизверейших зверей, – пойдем совещаться за тот овраг, а вы останетесь нас ждать, понятно?
– Ладно, ладно, понятно, понятно, – нехотя отвечали жители леса, – только вы сильно не задерживайтесь, мы скоро захотим есть.
– И спать! – пискнула ежик Дуся.
– Мы постараемся не утомлять вас ожиданием, – дипломатично отозвался волк Утюжок.
Жители остались ждать на «певчем лужку», а консилиум пошел думать о судьбе Тиглу.
– Итак, дорогие мои! – начала белочка. – Что же у нас получается? Тиглу мы всем лесом искали?
– Искали, – отозвался консилиум специалистов.
– Нигде его не нашли?
– Не нашли.
– А это значит…
– Что это значит? – не выдержал зайчик Толик.
– Это значит, – грозно посмотрела на него Зоя, – что Тиглу в плюшевом лесу нет.
– Гениально, – прогудела Сова-Совушка, чрезвычайно довольная своим уникальным статусом самой наистарейшей. Она почти не слушала консилиум, в мечтах воображая, какое именно письмо она напишет своим дальним родственникам, живущим где-то за Краями Мира.
Да, да! Совушка тоже умела писать, но предпочла умолчать об этом, так как тогда бы пришлось отдать статус самой мудрой, а этого ей категорически не хотелось. Быть старейшей как-то престижней и безопаснее, – не надо ничего писать, носить с собой тетрадки и карандаши (карандаши она особенно не любила).
В том, что у нее есть родственники, Сова практически не сомневалась, хотя и не помнила толком, где они и сколько их. Но эти нюансы сейчас ей были совершенно безразличны.
– Какие будут соображения!? – кто-то тряс Совушку за плечо.
– А?!
