лесная разбойничья ватага. Люди стали в город сбегаться – защиты просить. Дружина исполчилась – пошли по лесам безобразников разыскивать. Разыскали, конечно. Кого порубили, кто убег. Но отцу «подарочек» от них достался на старости лет – стрела в правое плечо. Сначала он и не заметил. А потом разболелась рука, онемела. Из раны долго гной сочился. Боятся стали, как бы совсем не угас. Но отыскали травника хорошего. Залечил он рану, гной унял. Но все-таки руку обратно вернуть не смог. Пальцы немного шевелились, а замахнуться, тем более вдарить – никак. Значит, отвоевался. Потосковал отец по прежней жизни, но уж не вернешь. Благо старший сын уже в возраст вошел – пятнадцать лет. Самое время в дружину входить. Да и жениться тоже. Ну, с женитьбой старшой пока не спешил, а в службу вошел быстро. И стал в семье вроде бы как второй отец. Доброшка тоже отчаянно просился (хоть в отроки наименьшие, хоть стрелы строгать). Стрелы строгать ему разрешили, а в отроки не взяли – сказали, мал еще. Вот он и решил попытать счастья на стороне. Как все храбрецы всегда делали. Батюшка как-то рассказывал, что деды ему сказывали – о Кукше из Домовичей. Напали уж тому лет сто или двести на приморский поселок урмане, увезли Кукшу далеко. Но он не пропал, а наоборот – наибольшим стал среди урман. Но здесь, в Летославле, урман не видели ни разу. Да и моря никакого нет. Так что теперь, сидеть за печкой и удачи дожидаться? Нет! И начал Доброшка готовиться к дальнему пути. На все ушло два месяца. Пока плот делал, снедь собирал. Тут и лето настало. И Доброшка решился.
Родителям, понятно, ничего не сказал. Но чтобы не волновались, только сестренке самой маленькой свою тайну поведал и строго наказал не рассказывать до утра. Проследил, чтобы уснула, и незаметно выбрался с сеновала на двор, оттуда на улицу – и тихонечко пробрался к реке…
Буки
Харальд-конунг был молод и зол. И, несмотря на все приключившиеся с ним напасти, – весел. Воспоминание о поражении, постигшем его в Норвегии, иной раз омрачало светлое чело. Да и рана еще сильно ныла. Но юный конунг, которому едва минуло шестнадцать лет, не мог поддаваться унынию долго. Это недостойно викинга, недостойно конунга. Да, теперь он конунг без страны. В милой его сердцу Норвегии хозяйничали даны, но месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Будет еще время – враги расплатятся за все сполна. А пока его владения – это море и все страны вокруг него. Дружина храбра, броня крепка, и боевые драккары быстры. Весь мир лежал перед ним. Серебра, правда, маловато. Но если есть меч, то будет и серебро, и золото, и красавицы. Теперь путь его лежал на восход солнца – в Гардарики, Страну городов, на Русь, где правил славный Ярицлейв-конунг.
О Ярицлейве-конунге шла добрая молва. Богат и славен: недаром сами русы зовут его Ярославом Мудрым.
Харальд не сомневался, что русский конунг примет его с удовольствием: заполучить в союзники норвежскую дружину рад был любой сухопутный владыка. Все-таки любой викинг стоит двух обычных бойцов. С детства каждый из них владеет
