А Менгеле, тот на все насмешки ноль внимания: «С больной жопой и голова здоровая не в радость! Вот придешь ко мне с геморроем, вот тогда посмотрим, как улыбаться будешь». Такой вот он у нас доктор.
Я отворил калитку в воротах, тщательно очистил подошвы сапог от грязи о специальную железячку, поднялся на крыльцо, еще раз пошмыгал ногами по плетеному коврику. Нажал на пипку звонка. За дверью загремело, послышались шаги.
– А, Роман, привет, – сказала Настюха, открыв дверь. – Че это ты, на ночь-та глядя-та?
– Да так получилось, – пожал я плечами.
– Ну давай, проходи, а то холоду напустишь. Тапки под полкой, Сережа в зале.
Доктор Менгеле действительно был в горнице. Он стоял на карачках перед сложенным диваном и выгребал из его внутренностей какие-то коробки, банки, инструменты, связки бумаг. Короче, разую фигню, что хранят россияне во внутренностях раскладных диванов, с надеждой, что когда-нибудь эта фигня им понадобится. Вон, Менгеле уже целую гору накопал. Да и вся комната в данный момент представляла собой склад, в котором потоптался не очень крупный слон. Прямо на полу груды медицинской посуды, шприцы, таблетки в старых упаковках, игрушки-погремушки, кипы одежды. Вид пугающий, ибо в горнице у Настюхи очень красивые ковры, и она их очень блюдет. Серега раз кефир на ковер пролил случайно совершенно. Так ору было!
И еще удивило, что в углу у тумбочки с телевизором стояла охотничья двустволка – вертикалка. По всему, мой друг серьезно готовился к свиданию со старьевщиками.
– Здоров, братан, – сказал Менгеле, не прекращая своего занятия. – Ты че, поиграть? Так ведь сегодня среда вроде.
– Сам знаешь, что на селе творится. Завтра, скорей всего, не до шахмат нам будет, – ответил я, разглядывая круглый обеденный стол, на котором были свалены в кучу несколько коробок с патронами, фотоальбомы, какие-то папки с тесемочками.
– Да, это ты верно подметил. Завтра, скорей всего, будет не до того, – сказал Менгеле и, глянув в угол на ружье, хмыкнул.
– Сережа-а-а, – донеслось с кухни, – еще одна сумка готова. Полная! А коробки из-под крупы – это тоже старье? Будем брать? А мясорубку старую?
– Блин, надоело! – неожиданно громко крикнул Менгеле, вскочил на ноги и начал отряхивать колени спортивных штанов с лампасами. – Целый день в этой рухляди копаюсь! Настька, а может, хватит нам двух узлов? Ну ведь не допрем же!
Настя немедленно появилась в дверном проеме, уперлась рукой в косяк. В другой у нее бы старый закопченный чайник. Грудь у нее вздымалась, видимо, Настя гневалась.
– Давай тогда вообще не пойдем! Дома останемся! Пущай другие идут, пусть золото домой волокут, а мы с тобой здеся останемся, у печки! Пущай их дети в институтах учуца, а наши в навозе капаца всю жисть будут!
– Да ладно, Насть, – сразу сбавил тон Менгеле, –
