кем вырастишь. Зачем нищету плодить?». Она не чувствовала, того, что вдруг захотела почувствовать, когда всё же решила покормить малыша. Не было любви к этому маленькому человеку, который сейчас вцепился беззубым ртом в её грудь и, закрыв глаза, сквозь сон потягивал молоко.
– Он же у тебя недокормленный будет, – сказала сестра, войдя в палату. – Нужно будить, вот так. – Она слегка потрогала ребёнка за щёку, тот приоткрыл глаза и засосал быстрее. – Но теперь уже некогда. Давай, заберу. Докормим смесью. Она сложила в свои руки ещё пару упакованных в пелёнки детишек. Вынесла их в открытую дверь и сложила на белую, пластмассовую тележку.
– А это не твоего ума дело, задумываться, где его папаша, – орала Лиза на отчима. – А знаешь, что?
– Что? – кривлялся совсем запьяневший отчим. – Ты вся в мать. Такая же простигосподи. Принесла в подоле. А я теперь обеспечивай, корми, пои, ещё и ночью баюкай. Мне такая жизнь уже во где. – Отчим указал ребром ладони на свой кадык. – Я пенсионер. Я старый человек. Я воевал. У меня кон-ту-зи-я, – проскандировал он последнее слово.
– Да пошёл ты, знаешь куда.
Лиза быстро подошла к шкафу. Открыла его и достала оттуда юбку, колготки, сняла с плечиков рубашку. Стащила с себя спортивный костюм.
– Отвернись! – крикнула она.
Отчим послушно отвернулся лицом к окну. Лиза переодела бельё и натянула колготки.
– Ты меня не попрекай. Я до последнего подрабатывала. А вот ты бы, к пенсии своей, работать пошёл. Ты же молодой мужик. Тебе же едва за пятьдесят. Контуженный он. У тебя не от контузии проблемы. У тебя, мой дорогой папаша, от водки проблемы. – Лиза натягивала блузку. – И не трогай мою мать!
Ребёнок, как ни странно, лежал в кроватке молча. Он иногда вёл себя парадоксально. Отчим, после слов про мать, вдруг успокоился. Открыл пошире глаза. Перестал раскачиваться. Будто протрезвел.
– Я повернусь? – спросил он, и не дожидаясь ответа, повернулся лицом к Лизе. Сел на стул.
– Уже, – громко сказала девушка, – вижу, уже повернулся.
Она достала косметичку, встала перед зеркалом и принялась наносить макияж.
– Что ты понимаешь, – заговорил отчим, – знаешь, как я твою мать любил? Мою Машеньку. Разве бы я удочерил тебя? А, дочка, разве удочерил бы?
Лиза посмотрела на него с лёгким отвращением:
– А куда тебе было деваться? – Она уже не злилась. – Кому ты такой нужен-то был? Герой. Если бы не мать, ты бы давно уже вместо неё на кладбище лежал. Или ночевал в канаве. А сейчас, видишь, в моей квартире, в тепле.
Тут мужчина встрепенулся:
– А ты куда, дочь? Куда ты собираешься? А как же мы? Сынок твой?
Лиза подошла к сидящему отчиму и положила ему руку на волосы. Погладила его, как гладят собак. Потрепала. Отчим сидел неподвижно и смотрел в её глаза. Он даже слегка улыбнулся.
– Вот что, папа, – заговорила Лиза, – ты мне надоел.
