её могилы, Лиза не плакала. А отчим рыдал.
Квартира досталась им пополам. Но разъезжаться родственники не стали. Лизе было удобно и ничего не хотелось менять. Отчиму было страшно, и он хотел оставить всё как есть.
В год смерти матери Лиза поступила в институт. Сама. Без блата. На бюджетное отделение. Если бы не залетела тогда, всё бы продолжалось бедно, но ровно. А теперь они жили в нищете, на отцовскую пенсию. Втроём. Жить можно, но сложно. Поэтому теперь Лиза решила взять академический отпуск и попытаться заработать денег. Любым способом.
Девушка хотела быстро убраться из своего района. Он, казалось, весь пропитан весенней грязью и нищетой. У неё не было денег на такси, только немного, на пиццу или курицу из кулинарии. На такси их тратить не хотелось. Автобус не появлялся. Подкатившая вишнёвая пятёрка с кавказцем за рулём не вызвала в ней энтузиазма.
– Эй, красавица, давай подвэзу. Нэдорого возму, – заговорил джигит потрёпанных лет, опустив стекло со стороны переднего пассажира.
– Вали, бомбер. Денег нет, – Лиза отвернулась.
– Эй. Ты зачэм такая грубая? Я же тебе ничего плохого нэ сдэлал. Помощь прэдложил. Лиза отвернулась и пошла по обочине в обратную сторону от машины.
– Что за люди эта молодёжь? – беспомощно возмутился водитель. – Я ей в отцы её отца гожусь, а она мне «валы отсюда». А, уеду я из этой страны. Бездомные собаки лучше друг с другом разговаривают. А-а-а. – Он нажал на педали, вывернул руль и резко тронулся с места.
Лиза повернулась и видела в темноте ночи, как фигура водителя жестикулировала в автомобиле, пока не скрылась за поворотом, словно спорила сама с собой, доказывала, что лучше родной земли ничего не бывает. Девушка почувствовала неловкость, что с ней редко случалось. Обычно она не стесняла себя чужими эмоциями.
На этот раз возле неё остановился седан «ауди» A4 красного цвета.
«Ещё один – подумала девушка, – но у этого хотя бы тачка».
Как и минутами ранее, переднее стекло опустилось, в салоне включился свет. За рулём сидела женщина, лет тридцати пяти.
– Садись, подруга, подброшу.
Ничего особенного в её голосе не было. Во внешности тоже. Сорт монолица, с одинаковыми скулами, надбровными дугами и одутловатыми губами. Таких лиц стало полно на улицах городов с ростом кабинетов косметологии. Но Лизе тоже хотелось такое лицо. Оно автоматически переносило обладателя в верхние позиции среднего класса.
– Не стесняйся, – продолжала незнакомка, – Я не кусаюсь.
– У меня денег нет, – ответила Лиза, стараясь слегка улыбаться и надеяться, что разговор на этом не закончится.
– А я и не просила, – добродушно сказала хозяйка «ауди».
– И расплачиваться нечем.
Лиза постаралась придать лицу как можно больше наивности. Подняла бровки домиком и стала чаще моргать, как будто извиняясь.
– Меня Марина зовут. Садись.
