ты это понимаешь. Ничто не может сделать нас счастливее, чем то, что ты пришла в себя.
Матильда покачала головой.
– Не в этом дело.
– Ладно. – Он попытался снова встретиться с ней взглядом, но в этот раз она отвела глаза в сторону. – Ты не могла бы рассказать мне, в чем дело?
– Ты все равно не поймешь.
– Почему бы не дать мне шанс? – Как бы сильно он ни хотел, чтобы она доверилась ему, он принял бы ее молчание. Это он впустил чудовище в их дом.
– Грета. – Слово было произнесено так тихо, что Фабиан не был уверен, правильно ли он расслышал.
– Грета?
Матильда сглотнула.
– Воды… Можно мне попить?
Фабиан поспешил к раковине, наполнил пластиковый стаканчик водой и помог ей напиться.
– Правильно ли я тебя понял? Эта Грета. Это тот самый призрак, который вы с Эсмаральдой видели в подвале?
– Не призрак. – Матильда покачала головой. – Дух. Она сказала, что кто-то в нашей семье скоро умрет.
Фабиан с самого начала считал эти игры с духом в подвале плохой идеей, а теперь все это настолько вскружило ей голову, что это было первым, о чем она подумала, когда очнулась.
– Но, дорогая, ты же выжила.
– Но если не я… То это будет кто-то из вас…
– Матильда, послушай меня. То, что случилось, не должно было произойти. Это даже близко не должно было случиться. И все же это произошло, и ответственность за это лежит не на вас, не на каком-то духе, называющем себя Гретой, не на какой-либо другой воображаемой фигуре из ваших игр. Она лежит на мне. Это я несу…
– Никто не виноват в том, что произошло, – прервала его Матильда. – Она просто знает, что должно случиться, вот и все. – Одинокая слеза покатилась по ее щеке.
Фабиан обнял ее.
– Матильда, не то чтобы я не понимаю твоего беспокойства. Наоборот. Ты, очевидно, веришь в это. Но попытайся представить, что это был сон.
– Сон? Нет, это не сон.
– В каком-то смысле так оно и есть. Проблема в том, что ты этого не видишь. Как ты можешь это сделать? Как ты можешь знать, что на самом деле просто спишь?
Ее веки становились все тяжелее и тяжелее. Но губы шевелились, и, чтобы расслышать, что она сказала, он наклонился к ней.
– А если это ты спишь?
Несмотря на лампы на потолке, вспышки камеры Лильи было достаточно, чтобы ее собственная тень стала видна на белой стене. За шесть лет работы детективом в убойном отделе она успела повидать много такого, что могло вызвать бессонницу у кого угодно. Было все – от останков, которые пролежали так долго, что криминалисты вынуждены были соскребать их с пола, до тел, которые перенесли такие чудовищные пытки, что одна только мысль о том, чему они подверглись, причиняла боль.
Тела.
Именно так она всегда думала о них, когда находилась в лаборатории судебной экспертизы или, как сейчас, на новом
